Солнечные часы с кукушкой

Зимний вечер сгорит, как факел.
Хмарь душевная сдавит грудь.
На карнизе – знакомый ангел
расположится отдохнуть.

Может быть, у него в кошёлке

есть гостинчик для божьих чад:
зайцы в шубах, смешные волки,
апельсинки и шоколад?

Я рукой помашу в окошко,

улыбаясь во всё лицо.
Он во тьме повисит немножко
и опустится на крыльцо,

скинет старенькие галоши,

с крыльев звёздную пыль стряхнет.
Я берёзовых дров подброшу,
из буфета достану мед,

ближе к печке подвину кресло,

карамельки на стол метну.
Он расскажет про рай небесный.
Я в жилетку ему всплакну.

А потом он, такой крылатый,

приносящий Благую Весть,
скажет что-нибудь виновато
и внезапно растает весь.

И, когда в ледяном проёме

встанет солнце, растопит мглу,
обнаружу, что пусто в доме —
только фантики на полу…

Ангел с фонарём

И вечный бой! Покой нам…

– ну никак!И мрак такой – заходит ум за разум.
Но там, во тьме спасительный маяк —
горит фонарь. У ангела под глазом.

Мой ангел – он пощады не просил.

Он защищал меня по мере сил,
готовый умереть в неравной драке.
И крылья – в пух. И зубы – в порошок.
А он шептал: «Всё будет хорошо!»
И мастерил мне парус из бумаги.

Сжигая и мосты, и корабли,

я зло смеялась, что не та эпоха!
Он, весь в ожогах, в саже и в пыли,
молчал и понимал: мне очень плохо…

Он мне дарил цветы и леденцы.

Он рисовал воздушные дворцы.
И облака. И радугу над морем.
Я, медный крест держа, как пистолет,
кричала: «Никакого Бога нет!
Всё – фарс и фарисейство!» Он в ответ
кивал и обещал: «А мы поспорим!»

Но у судьбы короткий разговор

и собственный расклад по всем вопросам:
то в стену – лбом, то мордой – об забор,
то гирей – по башке, то в лужу – носом…

А он читал молитвы наизусть

и ждал, что я чему-то научусь —
не вдруг, но постепенно, раз за разом:
держать ладонь подальше от огня,
не гнать телегу впереди коня…

…Уходит солнце на закате дня,

но ты… Но ты не покидай меня,
мой Светлый Ангел с фонарём под глазом!

Явление следующее

Влетел… Присел на табуретку…

Смахнул слезу, ругнул погоду…

Татьяна Хлебцевич