Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

Перед дорогой в рай
я бы хотел убедиться,
что колокол слышу — не дождь,
бьющий по черепице.

Когда я надумаю край

земной променять на рай,
лифтом до Кастеллетто
отправлюсь, и сделаю это
ночью — ну, недосплю,
ничего, потерплю.
Отправлюсь, оставив (может,
без хлеба) двоих сирот,
как только рай позовет.
И высоко на просторе
черным свеченьем море
ресницы овеет, и… может
(может) на бельведере,
где чуточку холодней,
кто знает, среди парней
шустрых, среди красавиц,
пахнущих пудрой, цветущих,
счастья заветного ждущих,
высветит, точно встарь,
маму ночной фонарь.[34]

Прекрасный лифт в стиле либерти (так называют модерн в Италии) закрывается ровно в полночь — может быть, чтобы все золушки помнили, в каком именно часу надо убегать от своих принцев (Кастеллетто — традиционно буржуазный квартал по сравнению с демократическим и космополитичным Старым городом), а может быть, этот волшебный лифт закрывается ночью именно затем, чтобы никто на нем не смог уехать в рай. По крайней мере, раньше времени.

Чудеса и Рождество. Благотворительные концерты в неконфециональных залах

Благослови, Господь, студентов! Они не только могут научить нас жить легче и относиться ко всему проще, но и открывают иногда нам совершенно новые страницы жизни…

Тут надо признаться, что я думала совсем не так, когда, оставив детей дома, направлялась в полной темноте куда-то в странный и весьма удаленный от Старого города квартал. Мне предстояло выехать из центра, пересечь промышленную зону, подняться на одну из высоких гор, что окружают город и теснят его к морю, и только там, на горе, найти церковь, в которой должен был состояться концерт. На этот концерт (с участием одного моего студента) я напросилась сама — и теперь ехала туда, только потому что неудобно было отказаться…

Ораторий Короната (в честь коронованной Мадонны — по-итальянски «Мадонна Короната»), оказавшийся мрачной коробкой из нетесаного камня, выреза́л черный прямоугольник в звездном небе, а под ногами рассыпались огни Генуи и светились далекие корабли на рейде. Вокруг было черно и мрачно. И ни души.

С трудом отыскав в темноте вход, я ступила внутрь и поняла, как я ошибалась: это была вовсе не коробка, а шкатулка — ярко освещенная, с изумительной барочной росписью — золото на голубом, — и густо населенная вполне «концертной» публикой.

Я тихо села с краю, и успела подумать, что если концерт будет скучным, то можно будет воспринимать это как поход в музей: фрески от более пристального рассматривания только выигрывали.

Концерт начался очень мило и по-домашнему: у церковного служки зазвенел будильник, а у одной из благообразных старушек в первых рядах — телефон. Будильник быстро нашли и дезактивировали, а вот нейтрализовать телефон оказалось нелегко: тот работал в бесшумном режиме, но рядом с микрофоном давал фон. Перетряхнув три сумочки трех старушек и отчаявшись его найти, в итоге просто выключили микрофон, в котором, по правде сказать, и нужды никакой не было — акустика в оратории отличная.

С первых тактов «Паваны» Габриэля Форе стало понятно, что искрящаяся изнутри золотом и лазурью Короната — не единственный сюрприз сегодняшнего вечера, а после нескольких минут прослушивания и сам термин «сюрприз» стал тесен. Такая музыка в этом странном месте, темной и ветреной ночью, и в таком исполнении, которого не всегда удостаиваются лучшие концертные залы мира, была не меньшим откровением.

Термин тем более уместен, что группа энтузиастов, объединившихся вокруг дирижера с мировым именем Марко Замбелли (только вернувшегося из Москвы, где он дирижировал концертным исполнением «Анны Болейн» в зале Чайковского), называет свои выступления «концертами духовной музыки», и исполняет те самые произведения, что когда-то были написаны для церкви и — увы! — практически исчезли из повседневной жизни итальянских католических храмов.

Благородная инициатива «концертов духовной музыки братства Гонфалоне» — абсолютно некоммерческий проект (услышав это, я вспомнила театральную реальность России «нулевых» годов), музыканты братства Гонфалоне не получают денег за концерты, а зрители не покупают билеты. Но это и не благотворительность в чистом виде, хотя в самой концепции этих выступлений и заложено желание привлечь внимание общественности к уникальным архитектурным памятникам, находящимся не в самом лучшем состоянии.