Солнечный щит (ЛП)

— Да, не пропустите его, — сказала она.

Я не знал, что сказать, голова гудела, и я просто повернулся и поспешил в другую часть балкона.

К моему удивлению, Яно встал со стула после секунд, проведенных на нем. Он напряженно сжимал перила балкона одной рукой, смотрел на шум внизу. Воздух сиял пыльцой, озаряя волосы дам и голые руки.

Я постарался ослабить душный воротник, подходя к Яно. Его пажи нарядили его по случаю до малейших деталей — его обычно золотая шпилька в волосах была заменена шпилькой из кости и жемчуга, сверкала в синем свете, блестели и серьги. Его камзол был темным, чтобы выделялась сложная вышивка. Если бы не пыльца на его коже, он напоминал бы маленькую галактику.

Он не посмотрел на меня. Его глаза были широкими, он смотрел на точку среди кругов танцующих.

— Добрый вечер, — выдавил я. — Какое, кхм, интересное мероприятие.

Он не ответил, сунул кулак в карман камзола. Женщина внизу крикнула, и круги стали двигаться в другую сторону. Звенел смех, Яно молчал, глядя на пол внизу.

Я кашлянул, в горле пересохло. Земля и небо, мне нужна была вода.

— Принцесса Элоиз выражает соболезнования… ей нездоровится, она не могла прийти сегодня.

Ответа не было. Его хоть что-то задевало?

Я не сдавался.

— Я хотел кое о чем поговорить с вами. Принцесса Элоиз и посол Ро обеспокоены отсутствием прогресса. Они надеялись, что мы хотя бы обсудим рамки наших отношений, если не начнем планировать дорогу в Феринно. Они переживают, что времени нет, и нам придется вернуться на Алькоранский саммит в тукурмси.

Музыка стала быстрее. Леди снова поменяли направление, сияя. Жар растекался от моего воротника по телу, пальцы ног и рук гудели. Я сглотнул и посмотрел на Яно. Он не двигался, не говорил, и я вдруг стал злиться.

— Яно, слушай… мы слышали о произошедшем с прошлой ашоки, — сказал я. Он напрягся еще сильнее, если это было возможно. — И я понимаю, это серьезная перемена при дворе, и что решение далось сложно. Мы с Элоиз хотим выразить соболезнования. Но если ты думаешь, что мы заранее знали о нападении или были как-то вовлечены, это не так. Мы не знали до этой недели. И я надеюсь… надеюсь, что не это тормозит переговоры, — я продолжал, хотя он молчал. — Потому что наши страны потратили много денег и времени, чтобы продумать этот визит. Мы ехали сюда неделями. Мы готовились годами. Может, наши планы были амбициозными, но, когда мы с вами переписывались, звучало так, что Моквайя готова, что с вами во главе начнется новый союз…

Он резко повернулся ко мне, и я чуть не упал. Я сжал перила, чтобы устоять. Его нечитаемое лицо вдруг стало искаженным морщинами.

— Ты ничего не знаешь, — прорычал он.

А потом он расплакался.

Он развернулся, сверкая шелком, и побежал по балкону, прижав ладони к лицу. Он миновал мать и придворных, не замедляясь, пробился между стражей у лестницы. Все повернули голову ему вслед.

А потом они повернулись ко мне.

Болтовня утихла, остались только музыка и крики снизу. Вместо жара был теперь лед. Я сжал перила, глядя на пустой дверной проем, а около тридцати самых влиятельных людей пугающей страны смотрели на меня, словно целились арбалетами. Министр Кобок с вопросом посмотрел на меня. Рядом с королевой Кимела склонила голову, словно смотрела на неизвестного зверя.

Я сглотнул и с трудом опустил голову и прошел по балкону к стражам у лестницы. Я опустил ногу на ступеньку, другую, сжимая мешочек адо.

Я спускался по темной лестнице. Внизу я чуть не врезался в Ро, его бледный шелковый пиджак сиял в странном свете. Он смотрел туда, куда убежал Яно, и повернулся, когда я добрался до него.

— Веран… это был принц? Что происходит?

— Мне нужно… нужно уйти… — я прошел мимо него, мешочек адо подпрыгнул, и сияющая пыльца взлетела в воздух. Кашляя из-за нее, я прошел вдоль стены бального зала, щурясь из-за сияния порошка на всех поверхностях. Я бросил мешочек в горшок с растением, прошел в коридор, музыка преследовала меня. Я ускорился, почти бежал, подошва стучала опасно по полу. Я переживал, что Фала остановит меня, суетясь, но ее тут не было, и я выбежал из зала, даже не забрав трость. Порошок адо сыпался с меня как пепел, стал просто белым вне света синих ламп.

Я поворачивал за углы, не следя, куда шел, пока не оказался перед вездесущей стеной стекла, залитого дождем. Я не замедлился, а бежал, пока чуть не врезался в нее. Я прижался ладонями и лицом к стеклу, дыхание затуманивало поверхность.