Солнечный ветер (СИ)

Под ногами — вязко. Снег шел всю ночь и тут же таял, а теперь превратился в мелкий противный дождь. Пару минут Назар стоял под этим дождем, долгим взглядом глядя на ворота. А потом пиликнул ключом, закрывая машину, и двинулся к калитке. Та, конечно, была заперта. Но и он же не лыком шит — что-то да помнил. Вот он, раскидистый старый дуб в паре метров от дороги. Руками его и вдвоем с кем-то таким же рукастым не обхватишь, такой он широкий. Кора с причудливым узором, пришедшим из давних лет. Когда-то этот дуб, видел полным сил его деда, влюбленного в бабу Мотрю. А до того — его прадеда, владевшего землями в округе, на левом берегу местной реки. Стах всегда говорил, что собирает камни, но только сейчас земля их предков по-настоящему пришла в запустение. Разве эти проселочные дороги и этот позабытый дом — тому не свидетели? Разграбил, расхитил, опустошил то, что было домом, даже когда у них его отбирали.

Назар склонился над дубовыми корнями, выступающими над почвой множеством переплетенных, тянущихся наружу дугами из-под земли древесных рук и ног. Недолго думая, запустил под одну из дуг ладонь и почти сразу среди влаги и мха нащупал шуршащий полиэтилен. Вытащил и удовлетворенно улыбнулся. Развернул пакет, внутри которого в тряпицу была замотана связка ключей. Бажан всегда здесь прятал запасные. Вытер руку о тряпку, а еще через минуту отпирал калитку. Пока возился с замком, снова заголосил телефон.

— На месте? — нетерпеливо спросил Шамрай-старший.

— Угу.

— Ментов нигде нет? Ты обращал внимание?

— Да никого тут нет. Говори, что дальше делать, давай уже покончим с этим.

— Что? Не нравится, когда за ниточки дергают? А раньше даже не замечал, вот ведь ирония доли!

… а кто дергает за нити тебя, а, дядя Стах? Ведь тоже всю жизнь прожил не так, как хотел, не с теми, кого любил… никогда не был счастлив. Как так-то? Все ведь было, чтобы быть счастливым. Значит, кто-то дергал. Кто-то, кто куда больше обоих.

Замок поддался, Назар вошел.

— Я на подворье. Идти куда?

— На птичий двор. Помнишь вольер, где Тюдора держали, когда привозили к Бажану?

— Помню.

Разве такое забудешь? Этот вольер был последним домом его кречета до того, как он обрел наконец-то свободу. Из них из всех — единственный, кому она, подлинная, досталась.

— Ступай туда. Зайдешь в вольер, пройди к противоположной стенке… Зашел? Теперь в левый угол, там половица скрипит, слышишь? Попробуй, тебе та нужна, что скрипит. Поддень ее и подними. Видишь?

Видел. Прогнило тут все нахрен от старости, а половицы — новехонькие. Под той, что поднял, — пустота. Просунул ладонь — нащупал внутри какой-то… ящик, что ли? Пальцы холодила поверхность металла.

— Разбери-ка там все и вытаскивай. Потом обратно заложишь, понял? Чтоб не подкопаться.

— Да понял я тебя, понял.

— Давай быстрее. Время. Трубку рядом положи и не отключайся. Я хочу слышать.

На разбор пола ушло минут десять. Ящик под ним оказался довольно объемным сейфом. Чтобы вытащить — тоже пришлось покорячиться. Металл тяжелый.

— Я эту хреновину тебе не поволоку, — ругнулся Назар, разглядывая «схрон». — Я еще с сейфом по Рудославу не шлялся.

— Остряк. Открывай! — рявкнул Стах по громкой связи. — Пароль — день рождения Адама.

— Цифры говори, я понятия не имею, когда у твоего сына день рождения! — огрызнулся Кречет.

— А еще родственник. Все вы лицемеры, — хохотнул в ответ дядька. — Девятнадцать ноль восемь. Пошел?

— Открыл.

Внутри боком стоял саквояж. Обыкновенный такой кожаный саквояж. Назар не удержался — раскрыл и его. Присвистнул. Как в кино, блин. Набитый баксами под завязку чемодан! Стах точно рехнулся на старости лет.

— Хорошо. Теперь подними челюсть от пола, закрой на все замки. Сейф на место верни и заделай дыру в полу. Потом садись в машину с деньгами и поезжай на станцию. К девяти утра ты должен быть там, ясно?

— Ясно.

— Мне напоминать про то, что без шуток?

— Я, вроде, не умственно отсталый.

— Это как посмотреть. Отбой.

Убирать за собой Назар не стал. Было некогда. Вместо этого набрал Лукаша и пересказал ему новые установки Стаха. Майор полиции Ковальчук выслушал его самым внимательным образом и спросил:

— Мысли есть, нахрена туда зовет? Там людно, для него опасно в таком месте встречаться.

— Нет, его там точно не будет, — почесав висок, мотнул головой Назар. — Может, в камере хранения скажет оставить и потом заберет?

— Бабок много?

— Я их считал, что ли?

— Интересно же… Ладно, я отправлю к тебе людей, устроим старому козлу засаду.

— Нет, спугнем. Это не конец еще, его там не будет. Я уверен.

— Абсолютно?

— Я этого мудака всю жизнь знаю. Не будет у него просто, Ковальчук.

— В любом случае, пока что мы установим наблюдение за вокзалом. Не боись, не засечет.

— Кустами прикинетесь?

— Можно и так сказать, — хохотнул Лукаш. — Ладно, держи в курсе, пока отбой.

Назар и держал — в курсе. Справиться в одиночку законным способом у него другого шанса не было, кроме как довериться Ковальчуку, хотя, видит бог, сейчас предпочел бы верить только себе. А нет. Ростки эти — как стебли, тянущиеся за солнцем — пробивали себе дорогу даже там, где он того не хотел.