Солноворот

Вначале все как будто утряслось: статью обсудили на бюро, признали свои ошибки, кое-кого строго предупредили, а Бруснецова даже передвинули на другую работу. Жерновой был уверен, что на этом все и кончится. И вдруг, когда все неприятности вроде остались позади, его неожиданно вызвали в ЦК с отчетом. И вызвали не одного, а предложили приехать и членам бюро обкома.’ Такое было впервые…

Получив от своего помощника железнодорожный билет, Жерновой спросил, почему тот купил не в один вагон со всеми. Помощник, пожав плечами, ответил:

— Им же в купейный…

— Ну, вот и надо было вместе. — И Жерновой пройдя в мягкий вагон, с досадой швырнул пухлую папку на столик.

— Рядом они, в соседнем вагоне, — желая смягчить свою оплошность, пояснил помощник, но Жерновой уже думал о другом.

— Последние сводки приобщил? — снимая пальто, спросил он.

— Все в папке — и сводки и расчеты…

Когда поезд тронулся. Жерновой положил

в карман записную книжку и медленно пошел вдоль вагона. Открыл дверь — из тамбура пахнуло в лицо холодом, снизу, из-под лязгающих крутящихся колес, обдало снежной пылью. Еще бы не быть холоду — зима, канун солноворота…

Войдя в соседний вагон, он заглянул к проводнице и спросил, в какое купе сели трое мужчин и одна женщина.

— В четвертое, — ответила проводница в берете и забренчала подносом со стаканами.

— Как устроились? — открыв дверь в четвертое купе, приветливо спросил он.

— Как видите, неплохо, спасибо, — за всех ответила Вера Михайловна и подвинулась, освобождая место для гостя. — Садитесь, Леонтий Демьянович, чай будем пить…

— Чай — это хорошо… Как говорят у нас:

пей чай — сила будет, — шутливо ответил Жерновой и с радостью подумал: «А ведь Се

лезнева вроде и подобрела. Может, приедет в Москву и совсем на мою сторону станет».

— А ты чего же, Федор Терентьевич, не присоединяешься? Не любишь чай. что ли? — взглянул Жерновой на Янтарева, стараясь уловить в его глазах то, о чем тот сейчас думал. Но Янтарев был спокоен и непроницаем.

— Отчего же… буду пить, — ответил Янтарев и, встав, потянулся к чемодану.

— Да не доставайте, Федор Терентьевич, у меня все есть, — остановила его Вера Михайловна. — Давайте вместе.

— Вместе, вместе, — охотно поддержал и Жерновой.

В купе сразу стало веселее. Завязался общий разговор — говорили не о работе, не о служебных делах, а о самом будничном и простом. И Жерновой впервые увидел членов бюро другими. Оказывается, они умели и шутить и смеяться. Даже Бруснецов, обычно хмурый, неразговорчивый, деловитый, оживился, рассказал остроумный анекдот, и все от души посмеялись. А ведь Жерновой их представлял иными — в пиджаках, застегнутых на все пуговицы, в галстуках, с папками в руках. И верно, — он ни разу не встречался ни с одним из них вот так, за общим столом, на досуге. Когда же ему было рассмотреть этих людей? Жерновой вдруг обрадовался, он словно открыл для себя новый мир, вошел в него и удивился — и, удивившись, подумал: «А ведь не все еще так плохо, и не все потеряно… Может, отчет пройдет хорошо. Конечно, укажут на недостатки, подскажут, подбросят техники…»

— Удивительный напиток этот чай, выпьешь и чувствуешь, как бодрит тебя, — отставляя стакан, сказал Жерновой и перешел на другой тон. — А теперь давайте подумаем о завтрашнем дне, как будем вести себя…

— Это от вас будет зависеть, — спокойно ответил Янтарев, посасывая кусочек сахара и отхлебывая из стакана чай маленькими глотками.

— Конечно же, — согласился Жерновой. — Но я отчитываюсь не один…

— А скажите. Леонтий Демьянович, с чего вы думаете начинать свой отчет? — спросила Вера Михайловна.

— Ну, как сказать… Я думаю, как обычно, доложу, признаю, что бюро в целом допустило ошибку…

— А в целом ли допустило бюро? — спросил Янтарев.

— Ни в-одном решении пока не было зафиксировано чьего-либо особого мнения.

— Разве в этом дело? — взглянула на Жернового Вера Михайловна и увидела, как дернулся под его глазом темный набрякший мешочек. — Если бы только в этом дело…

— Ну. хорошо, допустим, я виноват, но вы-то, спросят, где были? — стараясь оправдаться, сказал Жерновой.

— Вот это уже другой разговор. — согласился Янтарев. — Вы правы. Действительно, где мы были? К сожалению, мы были вместе с вами…

— Спасибо за откровенность. — бросив на Янтарева угрюмый взгляд, ответил Жерновой. — Но скажите, разве у нас не было человека, ответственного за сельское хозяйство?

— Хотите ошибки переложить на Бруснецова и. так сказать, отделаться легким испугом? — усмехнулся Янтарев.

— О себе я сам скажу, — вставил Бруснецов.

— А что скажешь? — спросил Янтарев.

— Я согласен — наказали меня правильно. Что же касается Леонтия Демьяновича, то у него немало и положительных качеств. Вот, скажем, теперь придется исправлять положение, опять нужен опыт, хватка…

— Помимо того, что ты неудавшийся ком-т

бинатор, ты, Бруснецов, прости меня, еще и подхалим, — прервав его, сказал Янтарев и отвернулся к окну.

— Ну, знаете, Федор Терентьевич, это уж слишком, — заступился за Бруснецова Жерновой.