Солнце больше солнца (СИ)

Спросил о соседях, и баба ответила, что те "тоже копают". Неделяев попросил её сварить привезённые яйца и в то время, когда Тютерев и Игумнов мыли над раковиной руки, лица, прошёл за ней в летнюю кухню, сказал тихо, со значением:

- Это большие начальники. Им надо кислого молока с сахаром.

Баба принесла из погреба кислое молоко, поставила на стол сахарницу с сахарным песком. Позвали Егорыча, вчетвером закусили. Выяснилось, что кислое молоко с сахаром любит только Неделяев.

Тютерев подтянул рукав, открывая взгляду трофейные наручные часы HELIOS в латунном хромированном корпусе, сказал подчёркнуто обеспокоенно:

- Время торопит! Засиделись.

Маркел Николаевич не упустил случая демонстративно посмотреть на свои наручные часы "Победа" с выделявшейся на циферблате ярко-красной цифрой "12". Они явились на смену его карманным "Кировским", чьё место теперь в ящике письменного стола.

- Спасибо этому дому! - сказал Егорыч, вытирая пятернёй славные усы и улыбаясь хозяйке.

Несколько минут спустя джип с занявшими свои места пассажирами отвернул от перегруженного транспортом тракта на выгон, раскинувшийся до леса, помчался, подскакивая на кочках, вдоль опушки, обогнул лесной угол, вынесся на просёлок. Не был тихим и он: виллис то и дело обгонял колонны полугусеничных тягачей ЗИС-42, тянувших пушки, навстречу проносились виллисы и форды, с других просёлков к перекрёсткам катили грузовики с боеприпасами под брезентом, с провиантом, с солдатами. Время от времени шум моторов доносился и сверху: пролетали двухмоторные транспортные Ли-2 (американские ДС-3), бипланы Ан-2, прозванные "кукурузниками", поршневые истребители Як-9, штурмовики Ил-10.

Вездеход заехал, с остановками на КПП, в несколько деревень, где проверили рытьё убежищ, и, когда у колодца пили воду из ведра, Тютерев сказал Егорычу:

- Теперь давай в то место. Дорогу знаешь?

Егорыч кивнул - знакомые шофера говорили ему, как туда ехать. Солнце раскалило металл машины, кожа сидений, на которые усаживались, была горячей. Виллис промчался через ручей, разбрасывая воду, оказался на некрутом спуске к лесу, устремился сквозь него по просеке, и тут спереди нахлынул тяжко басовитый рёв. Джип вынырнул из леса, Егорыч затормозил перед пролёгшей наперерез дорогой, за ней раскинулось во всей красе поле яровой пшеницы, его пересекали четыре тяжёлых танка ИС-3, о которых Игумнов сказал Неделяеву, что их на фронте звали "щуками" за установленные в виде щучьего носа лобовые плиты корпуса.

- Пушка калибра сто двадцать два миллиметра, такой ни у одного танка в мире нет. На параде в Берлине, в сентябре сорок пятого, американцы глаза таращили. Грознее этих танков не увидеть.

Маркел Николаевич, скрывая, что сомневается, сказал с приподнятостью:

- И американцы так и не смогли таких сделать?

- Не смогли! - заявил категорично Игумнов.

Егорыч произнёс с острой жалостью в голосе:

- Пшеничка как хороша, и прут прямо по ней... сколько хлеба херят.

Наставительным тоном его охладил Тютерев:

- На войне, когда отступали, мы лошадьми хлеба вытаптывали, чтобы врагу не достались.

- То - врагу... - буркнул водитель.

Он погнал джип влево по дороге, которая вскоре повернула вправо, пошла меж полями: среди моря колосьев стояли самоходки, средние танки Т-44. Группы солдат большими сапёрными лопатами отрывали для них укрытия. Потом поле оказалось покрыто правильными рядами палаток, в оцепеневшем знойном воздухе курился дымок походной кухни. Виллис нёсся, вытягивая за собой шлейф пыли, по сторонам зачернели свежевыкопанной землёй тянущиеся вдаль окопы, в них виднелось множество солдат, продолжавших рытьё. Дорога мало-помалу брала вверх, Маркел Николаевич завертел головой, в щемящем чувстве цепко всматриваясь в ландшафт: он узнал эти места.

Виллис замер на гребне холма. Впереди пологий склон стлался лугом, по зелёному покрову изрисованный двойными дорожками от автомобильных колёс. Слева заматеревшей силой гляделась роща могучих дубов, с правой стороны луга за полосой кустарника представало приветливое спокойствие леса. На лугу недалеко от дубов, под одним из которых - самым рослым и кряжистым, - Андрей Кережков выстрелил в себя, стояли бетономешалка, самосвалы, работали солдаты: возникала бетонированная площадка в виде квадрата метров сто на сто.

Тютерев, сидевший рядом с шофёром, открыл так называемый бардачок, вынул карту.

- Вот деревня Маховка, безлесные высоты Медвежья, Верблюжья, Петровская. Между ними - это самое место.

Маркел Николаевич, понимая, о чём сказано, всё же спросил:

- Какое?

- Над каким будет сброшена бомба, - пояснил Тютерев тоном терпения, так, как говорят с бестолковым.

А Игумнов добавил:

- С самолёта будут видеть белый квадрат.

81