Солнце, что следует за Луной. Ожидание

– Прошу присаживайтесь, господин Савалли, а я пока сделаю кофе, – захлопотала Елена. Теперь она была рада приходу гостя. Это отвлекало ее от тяжелых мыслей.

– Мне бы не хотелось обременять вас, – начал господин Савалли, смущенно, – ведь я приехал лишь потому, что беспокоился.

– Ну что вы. Вы нисколько не обременяете меня. Как может обременить приход доброго друга, который спас меня и Нимфею от тяжелой болезни.

Елена уже поставила на стол самые красивые чашки под кофе, подаренные ей госпожой Анникой. Еще через пару минут сам напиток тоже был готов. Густой горький аромат разлился по комнате, наполняя ее уютом и теплом. Из закусок Елена положила гренки и сухофрукты. Она взяла чашку предназначенную гостю и наполнила ее.

– Прошу вас, господин Савалли.

– Благодарю, – сказал тот, беря чашку и отпевая немного, – ммм, очень вкусно! Вы стали варить чудесный кофе, госпожа Елена.

– Вы мне льстите. Мой кофе весьма посредственен.

– Пускай и так, зато вы улыбнулись, – сказал он тепло.

Услышав это, Елена не удержалась и рассмеялась.

– Вы невозможны! То есть только что вы сознались в том, что говорили неправду про мой чудесный кофе. Господин Савалли, вы весьма коварны.

Он покраснел и тут же весело расхохотался.

Свет свечей падал на поднос с кофейником и чашками, на лица, сидящих друг против друга, девушки и молодого мужчины. Болезнь прошла, прошла обида и раздражение. Елена была благодарна Савалли за его заботу о ней и Нимфее. И сейчас она с удовольствием слушала его. В манере вести себя у молодого врача было много тихого очарования. Он не доминировал, не поражал, не подчинял собеседника своей воли и мнению, здесь было мало от прирожденного лидера. А было в нем много мягкости, какой-то милой неуклюжести и неуверенности в сочетании с внутренней силой.

– Я знаю, что задам вопрос, на которой вам будет тяжело ответить, – начал Савалли, ставя чашку, – но все же, почему вы сегодня не подошли к Нимфее? Она вас очень ждала.

Елена ответила не сразу.

– У вас бывало так, господин Савалли, – наконец начала она, задумчиво смотря, как тени от предметов танцуют на стене, – что вы чувствуете, что наступил момент, когда пора отпустить человека? Он вам бесконечно дорог, он вам необходим, словно воздух, но нужно расстаться? Бывало так?

Савалли с тревогой смотрел на нее.

– Нет, не было, – ответил он после недолгой паузы. – Я стараюсь ни к кому не привязываться, чтобы было не больно отпускать.

Елена усмехнулась.

– Тогда вы намного мудрее меня. Либо просто у вас не было столь горького опыта. Желаю вам никогда его не приобретать. Еще кофе?

Савалли покачал головой.

– Нет, благодарю. Мне уже пора собираться домой. Но все же вы не ответили на вопрос. Почему вы не забрали Нимфею? Ведь именно вы заменяли ей мать все это время. Она вам очень дорога. Что вам мешает?

– Что мешает? Наверное, просто я слишком сильно ее люблю,– сказала Елена с горькой улыбкой, – ведь очевидно, что Винслоу могут дать ей намного больше, чем могу дать я, одинокая девушка без образования, без прошлого и с непонятным будущем. Господин и госпожа Винслоу могут стать для нее настоящими родителями. Нимфея к ним привязалась, и я не хочу вносить смятение в ее сердечко, оно и так успело настрадаться.

Ветер за окнами усиливался, видимо надвигался шторм. И тут от сильного порыва ставни в комнате, где находились Савалли с Еленой, с треском распахнулись, ворвалось ненастье, погасив свечи. Елена кинулась закрывать ставни, но ветер был такой яростный, что ей никак не удавалось повернуть защелку.

– Я помогу! – крикнул Савалии, одной рукой он придерживал ставни, другую он положил на руку Елены, и они вместе повернули защелку.

– Ох, закрылись, – вздохнула с облегчением Елена, улыбаясь, и устало прислонясь спиной к стене рядом с окном.

– Испугались? – спросил Савалии, склоняясь над ней.

Что-то странное было в том, как он произнес эту фразу. Сквозь сумрак Елена не могла разглядеть его лицо, но она точно знала, что Савалли смотрит на нее.

И вдруг Елена совершенно четко осознала, что находится наедине с мужчиной в темной комнате. Рука Савалли сжимала руку Елены, лежащую на защелке. Он стоял так близко от нее, что она ощущала его дыхание на своем лице.

– Ничего не бойся, моя госпожа, – прошептал он, – я с тобой…

Испуг, смятение и странное напряжение – вот, что чувствовала Елена. Сильнейшее напряжение, словно возле нее только что ударила молния, а следующая уже летит прямо ей в сердце, и вот-вот полностью уничтожит и испепелит ее. Какие-то дюймы отделяли губы Савалли от губ Елены, она теперь видела его глаза, так близко, так четко. Эти глаза, полные страстного томления, жадно смотрели на нее. Что случилось бы дальше, она не знала, но тут входная дверь распахнулась.

– Ох, святые предки, почему так темно, хоть глаз выколи?! – раздался знакомый голос мадам Тирли.

Савалли вздрогнул, отпрянул и, не сказав ни слова, бросился вон из комнаты.

– Хорошего вечера, мадам Тирли, – сказал он, быстро проходя мимо старушки.

– Ох, господин Савалии! – испугалась та. – Вы здесь?! Но куда же вы? Там настоящая буря начинается, останьтесь!