Солнце и Замок

– Да, я и есть Желтый император. Но как ты об этом узнал? Будь добр, отвечай попросту, без обиняков.

– У меня имеется твой портрет, – объяснил Время, вынув из кошелька на поясе медную монету. – По пути через горы я раздобыл кое-какую одежду для мальчика…

– Обобрав наших убитых солдат?

– Да. У нескольких нашлось немного денег, и я подумал, что в Занте они могут нам пригодиться, но даже не подозревал, насколько. Уж если Предвечный с тобой, волны морские донесут до тихой гавани любой корабль, на какой ни сядь.

– Эти монеты звенят в карманах у миллионов.

– Ты же просил отвечать попросту, без обиняков, – напомнил императору Время.

– Тогда дай мне ответ хитроумный и сложный.

– Боюсь, особым хитроумием – да и особой сложностью – он тоже не блещет. Действительно, точно такие же монеты звенят в миллионах карманов, однако никто из их обладателей не узнает тебя при встрече на улицах города – и всего лишь потому, что о случайной встрече с особой столь высокого положения, держащей в руках власть над жизнью и смертью каждого, не может даже помыслить. Мне же известно иное: с тем, кто властен продолжить или прервать мое бытие, я непременно встречусь в самом конце времен. Посему я и понимаю, что в случайных встречах, подобных нашей, нет ничего невозможного.

Девочка заулыбалась.

– Ну, не чудесен ли он?

– Чудесен, уж это точно, – согласился с ней император. – Стало быть, дело не в том, что я сам проговорился по неосторожности?

– Нет, ты ничего подозрительного не сказал, – заверил его Время. – Однако наша хозяйка обмолвилась, что ты нечасто пользуешься нанятой у нее комнатой. Дочь спросила меня, в чем причина, а я ответил, что ты, по всей вероятности, довольно богат, хотя с виду на богача не похож. Пожалуй, ты мог бы оказаться разбойником с большой дороги, но для этого тебе недостает угрожающих манер и внушительного телосложения, с помощью коих разбойники нагоняют страху на жертвы. Ты держишься благородно, учтиво, но без надменности, нередко свойственной высокородным – в Вере нам довелось повстречаться с принцем Патизифом, и эта встреча освежила мои воспоминания о надменности подобного рода.

– Не сомневаюсь.

– Когда ты принялся расспрашивать меня за ужином, я поначалу принял тебя за соглядатая – доверенное лицо самого императора либо того, кто собирает для него сведения, однако соглядатая куда больше интересовала бы вражеская армия, чем собственная. Тогда я задался вопросом, кто мог бы в равной мере интересоваться обеими. Вероятно, генерал, которого отчего-то держат в столице, однако генералу незачем притворяться бедняком перед домохозяевами, сдающими внаймы комнаты. Тут мне и вспомнилось, что нынешний император прежде был генералом, а, будучи императором, волен поступать как заблагорассудится. Тогда я взглянул на монету, и…

Девочка отважилась негромко кашлянуть.

– Да?

Желтый император вопросительно взглянул на нее.

– Господин… повелитель… а я думала, императоры только и делают, что просто сидят на троне. Во дворце.

– Бывает, и я сижу – по особо торжественным случаям, – признался император, – однако нечасто, так как, придя к власти, все лишние торжества постарался упразднить. Сказать правду, у меня настоящих, насущных дел более чем достаточно.

– Но разве здесь не опасно?

– Только вчера, – пояснил Желтый император, – мне стало известно о сговоре с целью убить меня во сне. Так что, сама видишь, ночевать здесь куда безопаснее, чем во дворце. Знала бы ты, сколько наших августейших императоров умерло в собственной постели, хотя стариками или хворыми среди них были считаные единицы! Вдобавок таким образом я узнаю обо всем, что происходит в Занте, а знание вовсе не так опасно, как неведение.

Сделав паузу, он забарабанил бледными пальцами по истертому подлокотнику кресла и пристально взглянул в лицо девочки.

– Ну, а теперь, будь добра, расскажи, какие дела свели вас с принцем Патизифом?

Беспомощно разведя руками, девочка бросила взгляд на Время, но тот упорно молчал, пока она с мукой, с болью в сердце не отыскала ответ сама.

– Он устроил для меня разговор с отцом. Разговор о мире. А еще стал мне возлюбленным, пусть всего на одну ночь.

Император кивнул.

– Честно говоря, ни то ни другое меня нисколько не удивляет. Твой отец говорил мальчишке что-то о мире, а ты до сих пор красива собой. Насколько я понимаю, произошло все это не один год назад?

– Нет, всего-то несколько дней…

– Да, – оборвав девочку, отвечал Время.

– Лет этак пятнадцать тому назад, если не ошибаюсь?

– Да, – повторил Время.

– Понимаю, – вздохнул император. – Все они – вся их династия – почти на одно лицо… хотя и выродились с годами заметно, как же без этого. Сожалею, госпожа, однако позволить тебе увести сына из наших владений я не могу. Он для меня слишком ценен – даже сейчас, когда Патизиф еще жив, а если принц умрет, ему вовсе цены не будет.

– Если он принесет людям мир…

– Он может принести нам победу, – пояснил император. – Или, по крайней мере, помочь ее одержать.

– А после победы настанет мир?

– Разумеется. И, можешь не сомневаться, завоевателем я буду великодушным. Да что там, если он… э-э…