Солнце полуночи

– И все-таки я хочу знать. Пожалуйста!

Она вздохнула. Скользнула взглядом по серебристым облакам.

– Ну… – после долгой паузы начала она, – я думала, будет… торжественное событие. Но никак не предполагала, что настолько банальное и человеческое… как выпускной!

И она возмущенно фыркнула.

Мне понадобилось мгновение, чтобы обуздать свою реакцию.

– Человеческое? – переспросил я.

Она смотрела на свое нарядное платье и машинально теребила шифоновую оборку. Я уже знал, что будет дальше. И не мешал ей подыскивать верные слова.

– Ну ладно, – наконец сказала она, и ее взгляд стал пристальным и вызывающим. – Я надеялась, что ты передумал… и все-таки собираешься сделать меня такой, как ты.

Я столько долгих лет терпел эту боль. И жалел, что она вынудила меня вновь ощутить ее. Пока я все еще держал ее в объятиях. Пока на ней было чудесное платье, бледные плечи серебрились в лунном свете, тени ночными озерами залегли в изгибах ключиц.

Решив не обращать внимания на боль, я зацепился за самое очевидное, что было в ее ответе.

Я взял себя за лацкан.

– По-твоему, это достойный повод надеть смокинг, да?

Она сконфуженно нахмурилась:

– Откуда мне знать, как это вообще происходит? Мне, по крайней мере, это объяснение казалось более логичным, чем какой-то выпускной!

Я пытался удержать на лице улыбку, но этим лишь сильнее раздражал ее.

– Не вижу ничего смешного, – заявила она.

– Ты права, ничего смешного тут нет. Но я предпочел бы расценить это как шутку.

– Я совершенно серьезна.

– Ясно. – Я вздохнул.

Странная это была боль. Без тени соблазна в ней. Хотя она и желала того, что для меня было бы идеальным будущим, избавлением от агонии длительностью в десятилетия, оно меня не прельщало. Я ни за что не согласился бы заплатить за свое счастье тем, что лишит счастья ее.

Изливая душу ее далекому Богу, я умолял дать мне силы. И он их дал: я не чувствовал ни малейшего желания видеть Беллу бессмертной. Моим единственным стремлением и потребностью было видеть, что ее жизнь не запятнана мраком, и эта потребность стала для меня всепоглощающей.

Я знал, что будущее неизбежно, но не знал точно, сколько времени у меня еще есть. Твердо решив оставаться рядом, пока она не поправится полностью, я мог рассчитывать еще на несколько недель, – или, по крайней мере, пока она не сможет твердо стоять на обеих ногах. В глубине души я задавался вопросом, не лучше ли было бы дождаться, когда она перерастет меня, как я и собирался поначалу. Разве не будет такое расставание наименее болезненным для нее? Было бы так легко на этом решении и остановиться. Но я сомневался, что у меня есть такой запас времени. Казалось, будущее приближается неотвратимо. Я не знал, какой мне будет подан знак, но понимал, что узнаю его, когда придет время.

Я так старался избежать этого разговора, но теперь видел: она рада, что он состоялся сейчас. И я сдержал в себе боль и горе и заставил себя вернуться в настоящее, жить минутой. Я буду с ней, пока могу.

– И ты действительно этого хочешь? – спросил я.

Она прикусила губу и кивнула.

– Тогда приготовься, потому что этим все и закончится. – Я вздохнул, провел пальцем по ее щеке. – Наступят сумерки твоей жизни, которая едва началась. Тебе предстоит пожертвовать всем сразу.

– Это не конец, а начало, – шепнула она.

– Я того не стою.

Я уже знал, что свои человеческие потери она не считала. И явно даже не задумывалась о вечных потерях. Их не стоил никто.

– Помнишь, ты как-то говорил, что я не знаю сама себя? – спросила она. – Вот и у тебя та же разновидность слепоты.

– Я знаю, кто я и что я.

Она закатила глаза, раздраженная моим отказом согласиться с ней хоть в чем-нибудь.

Улыбка вдруг легко далась мне. Белла так пылала желанием, ей так не терпелось отдать все, лишь бы быть со мной. Невозможно было не растрогаться при виде такой любви.

Я решил, что немного шалости нам не повредит.

– Значит, ты уже готова? – спросил я, вскинув бровь.

– Эм… Да, а что? – Она нервно сглотнула.

Я наклонился к ней, нарочно замедляя каждое движение. Наконец мои губы коснулись ее горла.

Она снова сглотнула.

– Прямо сейчас? – шепнул я.

Она поежилась. Потом напряглась всем телом, стиснула кулаки, и ее сердце заколотилось наперегонки с ритмичной музыкой, доносящейся из зала.

– Да, – прошептала она.

Моя шалость не удалась. Засмеявшись над собой, я поднял голову.

– Ты же знала, что так просто я не сдамся.

Она заметно расслабилась, сердце застучало медленнее.

– Но помечтать-то можно, – возразила она.

– Так вот о чем ты мечтаешь? Стать чудовищем?

– Вообще-то нет. – Ей не понравилось это слово. Она понизила голос: – Просто я мечтаю быть с тобой вечно.

В ее голосе сквозила боль – сомнений в этом быть не могло. Неужели она считает, что я не хочу того же самого? Как бы мне хотелось утешить ее, развеять сомнения, но я не мог.

Я обвел пальцем ее губы и почти выдохнул ее имя – «Белла», – надеясь, что она услышит мою беззаветную преданность.

– Я буду с тобой.