Солнце слепых

— Красный фонарь не обязательно означает публичный дом, кэп. В Японии, например, он указывал место трамвайной остановки. Прошу в мой кабинет.

— Что ж, зайдем в трамвай, раз указывает, — Дрейк прошел в кабинет.

Пораженный, он пару минут взирал на чудо сборки. Потом сказал:

— Вы вот это собрали из трех разных шкафов.

Он взглянул на разостланные чертежи, прижатые по углам флаконами из-под духов, и, указывая на пузырьки, спросил:

— Ничего, если я эти французские духи уберу?

— Да ради бога! Это не французские. Я французские терпеть не могу! Они напрочь забивают аромат женского тела. Куда лучше «Кармен» с цветком в башке, — Анна Семеновна изобразила кровожадную Кармен, — или «Огни Москвы» в синем флаконе! Вон «Кармен» и «Огни Москвы», а вон то «Серебристый ландыш».

— «Красную Москву» не пользуете?

— Ее мне дарят на Новый год. Не осталось. Вылила всю на Первомай.

— Вылили? Куда?

— На себя, капитан.

«То-то за версту несет», — подумал он. Сдвинул флаконы и чертежи ногой в угол, снял рубашку и, глядя на хозяйку, спросил:

— Тут не только конструкция, тут и технология сборки, прямо скажем, через… колено. Придется попотеть.

— Да вы спортивны, капитан!

— Остатки былой роскоши, — буркнул Дрейк.

— С вас можно хоть сейчас лепить скульптуру!

— Шкафоборца. Та-ак, разберем-ка это и соберем снова. С водичкой как у вас?

— Сок! Есть сок! Пиво! Коньяк!

— Достаточно воды из крана. Это… потом. Часика через три. Ну, четыре.

— Как, неужели вы с этим справитесь в три часа? Я думала, вам придется пожить у меня до конца недели!

— Это смотря чем заниматься. С вашей помощью, Анна Семеновна, мы черта одолеем! Спасибо за водичку. Теперь мне нужны отвертки, простая и крестом, молоток, шило и пассатижи. И клещи, вытащить эти гвозди. Это вы забили? Зачем?

— Все, все есть, кэп!

— Вы рачительная хозяйка — у вас все есть.

— О, я весьма рачительна! — Анна Семеновна зарделась от похвалы.

— Я этот коврик тоже скатаю? — Дрейк указал на выбитый временем и ногами коврик.

— Это татами. Скатайте!

Кэп за десять минут разобрал уродину, которую Анна Семеновна собирала полдня, и за три часа действительно собрал три шкафа — посудный, платяной и книжный.

— Я теперь все эти шкафы заполню книгами! — воскликнула Анна Семеновна. — А то они у меня свалены вон в той комнате.

— А как же одежда и посуда? — спросил Дрейк. — Тоже в углу?

— Нет, посуда хороша в музее, а одежда моя, вон, помещается вся на оленьих рогах!

— У вас все просто, но со вкусом. Чувствуется рука дизайнера.

— Да, Сеня Кригер, доктор с универа, прибивал рога.

— Оно и чувствуется, университетский подход, — сказал Дрейк и легонько пошатал рога. Рога остались у него в руках, посыпалась штукатурка. — На голове они прочнее.

Он вздохнул, взял табуретку и прибил вешалку к стене в новом месте.

— Как у вас все спорится в руках — любо глядеть! А у меня: за что ни возьмусь — не рыдай, моя мать!

— Не скромничайте, под вашу дудку пляшут флотилии, — сказал Дрейк.

Анна Семеновна зарделась повторно.

— Помыться бы как?

— О, извините, кэп. Вот сюда, прошу вас. Полотенчик.

Ванная была еще довоенного образца. Бедняга, пожалел Дрейк непонятно кого — ванную или Анну Семеновну.

— Замечательная у вас ванная, — сказал Дрейк, выйдя из ванной.

— Вы мне льстите, капитан.

Не вам, а ванной, подумал Дрейк.

— Пивко, коньячок?

— Водочки нет?

— Почему же нет? Есть. Водочка всегда есть! У меня, как в армии, на все один ответ: «Есть!» Мы сейчас с вами организуем, капитан, роскошный стол. На кухне, если не возражаете?

Роскошный стол организовался из горбушки черного хлеба, помидоров с лучком и постным маслом, а из горячих блюд очень хороша была яичница на шкварках сала. Водочка ж была, как всегда, чистая слеза.

— Жратва готова! — сказала Анна Семеновна и пригласила гостя за стол.

С криком «Дзабутон!» она кинула на табуретку плоскую подушечку. Дрейк взял ее в руки и сел за стол. Повертев подушечку, он положил ее себе на колени.

— Встаньте! — Анна Семеновна взяла у него из рук подушечку и положила на табуретку. — Теперь сядьте! Дзабутон — так называется в Стране Восходящего Солнца подушка для сиденья.

— Она из Японии? — спросил Дрейк. Он достал ее из-под себя и с интересом изучил цвет и фактуру ткани. В уголку было проштамповано: «ОТК. 7».

— По лицензии.

— Удобная подушечка, — одобрил Дрейк. — Надо достать где-нибудь.

— Дарю! Она ваша. Очень хороша при геморрое.

— Вас что-то связывает с Японией?

— Только общность культур. А еще профессор Тануки из Токийского университета. У нас с ним давние приятельские отношения. Он там ведет кружок русской хоровой песни.

— У вас тут ель, — обратил внимание Дрейк на елку с пятью шарами. Половина иголок с нее давно опала.

— А! — отмахнулась от нее Анна Семеновна. — С Нового года стоит. Все некогда убрать.

— А зачем? Пусть стоит. Она… освежает. Да и вообще, скоро опять Новый год. Я бы не убирал.

— Да, вы правы. Пусть стоит!

После первой рюмки Анну Семеновну потянуло на поэзию.