Солнце слепых

Анна Семеновна глядела на капитана, как Джульетта Мазина, взгляд которой она сохранила на всю свою жизнь. Не только в душе, но и в ответственные минуты на лице. Капитан этим взглядом был сражен. Она удовлетворилась достигнутым и быстро сменила тему. «Они все такие бестолочи! — вздохнула про себя Анна Семеновна. — Их всему надо обучать. Даже тому, что должен делать мужчина, когда он остается наедине с женщиной. Неужели это так трудно запомнить с первого раза? Или они сразу всё начинали со второго?»

Нет, у него такой пронзительный взгляд из-под насупленных бровей, и сколько в его глазах иронии, ума! А какая у него пластическая походка, он грациозен, как леопард! «Черт возьми! — взволнованно подумала Анна Семеновна. — Какие образы посещают меня! Это неспроста». Сравнение Дрейка с диким зверем вторично натолкнуло ее на мысль, что с ним неплохо было бы выехать на дикую природу. Ведь как тогда было хорошо в круизе! И хорошо, что она уже тогда заложила фундамент их отношений. Трудностей с выбором места не будет — можно ехать в любую сторону света, места у нас все дикие. Она тут же позвонила Дрейку и пригласила его отметить завершение работы над очередной монографией.

— У вас дома или в кабаке? — спросил капитан.

— Я хочу отметить это на природе. Будет кафедра и вы. У вас есть лодка?

— Моторка.

— Прекрасно. Провизия за кафедрой. В четверг устроит?

— Хоть в среду.

Выехали в четверг с утра. Когда отошли от города и моторка пошла против течения вдоль противоположного берега, Дрейку вдруг стало невмоготу. Он необычайно ясно вспомнил тот день, когда два года назад они всей семьей ехали на остров. И день был до того ясный, что ясней и не бывает. Сын греб, и каждый гребок был тогда, как гребок к несчастью. Когда возвращались, эта тревога притупилась и лишь резанула перед сном, когда он увидел на глазах Лиды слезы. С тех пор эта тревога поселилась в нем и временами давала знать себя, и тогда ему перехватывало грудь. Он подмигнул внучке, та махнула ему головой и продолжала о чем-то увлеченно разговаривать с Анной Семеновной — они сидели напротив, рядышком, как две сударушки-болтушки.

— У вас давно эта лодка? — крикнула Анна Семеновна.

— Нет, — крикнул капитан. — Второй год. До этого весельная была, украли. А у этой трое хозяев — на паях.

Мимо упруго неслась вода, та самая живая вода, которую ищут в сказках и не находят в жизни. Вода не меняется со временем — и это залог вечной молодости души. И ничто не засорит ее, так как засорить ее невозможно. Вода всегда остается водой, источником жизни.

Лодка подошла к берегу, и Дрейк понял, что против желания подогнал ее к тому самому месту, где они были тогда, в последний раз все вместе.

— Ах, какое чудное место! Какая прелесть! — запричитали все, сразу же стали ставить палатку и отправились за хворостом и палками для костра.

— А мы тут были уже, — услышал Дрейк голос внучки.

— С дедушкой? — спросила Анна Семеновна.

— Тогда было так хорошо!

— Сейчас будет еще лучше, пошли притащим вон ту ветку.

После того, как пропустили по три стопочки, Дрейк, раздираемый тревогой, стал рассказывать одну из своих историй.

— Точно к такому же острову мы пристали в 1582 году. Я оставил часть команды — ровно столько, сколько надо было, чтобы отремонтировать и починить снасти и паруса, а сам с остальными направился вглубь острова…

Ничего нового Дрейк не стал придумывать, рассказал одну из своих многочисленных историй. И впервые поймал себя на том, что устал. Устал настолько, что мысль его уже не играла, а воображение не звало за собой. Он «вспоминал» — это было уже сродни графомании. Тем не менее, собравшиеся были очарованы рассказом и, подогретые выпивкой, требовали продолжения и подробностей. У капитана их было много.

Анна Семеновна загодя предупредила коллег о некоторой странности капитана, но все восприняли его рассказ, как естественную метафору. Авторское право, в конце концов.

— Вы, Федор Иванович, наверняка пишете морские рассказы, под каким псевдонимом?

— Станюкович, — ответил капитан.

И только доцент Блинова пару раз воскликнула с деланным ужасом:

— Но это же злодейство! Грабежи, убийство, насилие! Как можно?

— Как можно, Ксения Львовна, так и нужно, — афористично парировал капитан. Анна Семеновна вскрикнула от восторга, как чайка, и все рассмеялись. — Не вы, так вас.

— Но согласитесь, тогда было очень рискованно путешествовать? Можно было легко потерять все свои деньги.

— Не только, — заметил Дрейк. — Можно было потерять еще и жизнь, и честь. Если она была.

— Здоровье! Здоровье можно было потерять. Я читал, я читал, какие там были антисанитарные условия и никакой гигиены! — с ужасом произнес супруг Блиновой, известный архитектор.

— Кипяченой воды не было, зеленки тоже, — усмехнулся Дрейк. — Вам не приходилось, есть потаж?

— Потаж? Потаж… Это от слова эпатаж?

— Скорее, эпатаж от него. Объедки за неделю, кости, огрызки, ошметки бухали в общий котел и варили. Это и называлось потаж.