Солнце в огне

– Вы ошибаетесь, – возразил Рэвон. – Чосон не выстоит без короля, страну сожгут дотла, и на пепелище невозможно будет построить будущее. Поэтому вы должны думать о том, как сохранить свою жизнь – и свою страну. И поменьше болтать с прислугой.

– Они мне всё равно не отвечают, – обиделся Ли Хон. – И я всё ещё не понимаю, почему тебя это должно волновать. Ты привёл Тоётоми в Чосон. Ты показал ему, куда бить и как бить. А теперь строишь из себя спасителя государства, доверия которого давно лишился.

– Мне не нужно доверие, – зло выплюнул Рэвон. Чашка в его рука качнулась, чай выплеснулся через край и намочил циновку. Рэвон раздражённо поморщился. – Чтобы защищать что-то, необязательно доказывать свою преданность.

– Так ты защищаешь Чосон? О, избавь меня от своей лжи.

Рэвон посмотрел на Ли Хона поверх камешков и поджал губы.

– Я защищаю не Чосон. А то, что Чосон хранит.

Он вдруг вскинул подбородок и высокомерно спросил:

– Вы знаете, откуда взялись Великие Звери, ваше высочество? – Ли Хон осторожно мотнул головой, и тогда Рэвон фыркнул. – Мой младший брат говорил, что вы умны и достаточно сообразительны, чтобы не стать пешкой в руках Совета. Но я вижу, что мозгов у вас меньше, чем у индюка.

– Индюки неглупые птицы, – буркнул Ли Хон. Его камешек зажали красные воины Рэвона, и он поставил рядом с ним камешек с изогнутым иероглифом двойки, Дракона. Рэвону пришлось убрать два своих камня.

– Вы разбрасываетесь своими силами, – заметил Рэвон. – Атари[23] можно было избежать простым камнем.

– У меня своя тактика, – уклончиво заявил Ли Хон.

– Вот эта? Выставить Дракона в середине партии, когда у вас на доске осталось меньше половины камней?

– Дракон – мощная защита для последующих ходов.

Рэвон вздохнул, провёл ладонью по усталому лицу.

– Как же вы уповаете на силу Дракона, – простонал он. – Вы все. Совет, страна, наши мастера, внушившие мне и Нагилю, будто кроме Великих Зверей над Чосоном нет иной мощи. И посмотрите, где мы сейчас.

– Я в плену, – ответил уязвлённый принц. – Ты приставлен ко мне смотрителем, пока твой генерал воюет на чужой территории. Совет предаёт всех, доверять никому нельзя. И только Нагиль следует по тому пути, который он выбрал. И не сдаётся.

Рэвон выставил камень Феникса на своей половине доски, отсекая три камня Ли Хона. Принц снова проигрывал.

– Нагиль умрёт, если будет упорствовать с обещаниями, – сказал Рэвон. – Раздаривает их, словно те ничего не значат, а потом сам же страдает. Не потому ли ему пришлось вернуть Йонг обратно в её родной мир?

– Не потому ли, что ты привёл её к нам? – огрызнулся Ли Хон. – Не забывайся: только обещание Нагиля спасло нашу госпожу от змея. Из-за тебя всё началось.

И когда он говорил «всё», то имел в виду и войну тоже, хотя стоило признать, что такие рассуждения никуда не вели: они были ошибочными, и Ли Хон знал это с тех пор, как первые корабли Тоётоми высадились у Тоннэ. Генерал пришёл бы в Чосон с Рэвоном или без, завоёвывал бы его страну – с помощью предательских планов Рэвона или без них.

– Вы слепы, ваше высочество, – сказал Рэвон, снимая ещё один камень принца с доски. – Совет слеп, и Нагиль, действующий по их указке, тоже слеп.

– Один ты у нас умный!

– Да. – Рэвон поднял голову и посмотрел прямо на принца, так что тот стушевался. – Ваш могущественный Совет боится Дракона, а потому запирает его всеми возможными способами, нанизывает нити на руки моего брата, заставляет играть по своим правилам. Знаете, к чему это привело?

Принц покачал головой. Рэвон осклабился недоброй, раздосадованной усмешкой. Она перекосила его лицо, и Ли Хон углядел в ней – впервые, должно быть, хотя она крылась во взглядах Рэвона всё время, – печаль.

Тот опустил голову обратно к доске, взял отвоёванный зелёный камешек и повертел его между пальцами, наблюдая, как он скачет с костяшки на костяшку.

– Мой брат становится чудовищем, – сказал Рэвон просто. – Нам доносят, что Дракон летает над небом Хансона целыми днями, а к ночи возвращается на север. Наутро всё повторяется. К Хансону нам теперь не подобраться, но меня тревожит не то, что проклятая война затягивается и сил у генерала становится всё меньше, как и терпения. Нагилю нельзя отдавать Дракону столько власти над своим телом.

– Давно тебе об этом известно? – тихо спросил Ли Хон. Об игре он позабыл и теперь тоже вертел в руках красные камешки, будто те могли его успокоить.

Рэвон мотнул головой:

– С конца лета. Не понимаю, какую игру ведёт Совет, но то, что Нагиль теперь ему подчиняется, я знаю наверняка. Не стал бы он отдавать столько сил Дракону, будь свободен принимать решения.

Ли Хон нахмурился, сердитым взглядом обвёл сад за широким окном своей комнаты. Собирался дождь, густые облака сбегали с Единых гор и злились, норовя разразиться ливнем с грозой уже к вечеру.