Солнце в огне

– Или я заберу твою, – согласился Нагиль. Йонг вскинула голову, посмотрела на него широко распахнутыми глазами. Он качнулся к ней. – Сейчас во мне Ци Дерева. Она не опасна для тебя. Но, если тебе страшно, я уйду.

– Нет, – тут же отрезала Йонг. Схватилась за воротник его чогори, потянула к себе и не решила, что хочет сделать: поцеловать его или помочь раздеться. Нагиль провёл рукой вдоль её плеч и коснулся широкого пояса на талии. Йонг вздохнула. – А мы с тобой, – заговорила она, стараясь звучать серьёзно, твёрдо, хотя голос крошился, как отгоревшие поленья в жаровне. – Что, если… – слова не шли. – А вдруг мы… Я бы не хотела…

Она не знала, как задать вопрос, и начала лепетать что-то про цикл и контрацептивы, используя язык, совершенно Нагилю незнакомый, и он точно не мог разобраться в чепухе, которую она несла, сама готовая провалиться под землю от смеси стыда и желания и притяжения такой силы, какую упоминала Лан, какая властвовала над каждой клеткой её тела. Но Нагиль понял. Замер, отодвигаясь от Йонг так, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Минджа, – позвал он и слабо ей улыбнулся – спокойно и обнадёживающе. Йонг тут же расслабилась, хотя он не сразу развеял её сомнения. – У Драконов не бывает детей.

Она не услышала и отголоска грусти в его голосе и потому не испугалась своего равнодушия:

– Нет? – Нагиль помотал головой. – Хорошо. – Хотелось смеяться и плакать от собственной беспомощности перед ним. – Не хотела бы я рожать в Чосоне, тут ни страховки, ни медицины, а вместо УЗИ гадают на сливовых косточках…

Нагиль прервал её бессвязный шёпот, накрыв рот поцелуем, и больше говорить не хотелось. На Йонг было несколько слоёв одежд, и каждый Нагиль снимал медленно, помогал ей выпутываться из широких рукавов, развязывал пояса и смотрел на неё и хмурился, когда под одной чогори показывалась другая.

– Не я себя во всё это обрядила, – сказала Йонг и сама рассердилась за то, что огрызается не к месту. Нагиль качнул головой, его длинные волосы мазнули Йонг по голому плечу, когда она обошла его и зацепила воротник чогори, чтобы стянуть с него. Под одеждой показалась голая кожа спины, изуродованной двумя неровными шрамами, – ломаные линии, трещины на теле, кажущиеся ужасным недоразумением.

Йонг скользнула руками вдоль шрамов, коснулась лбом позвоночника Нагиля.

– Больно? – еле слышно спросила она и провела губами по одному шраму. Нагиль резко выдохнул.

– При первом обращении было… неприятно. Теперь уже нет.

Она кивнула, соглашаясь – раз тебе не страшно, мне тоже, – хотя Нагиль, должно быть, не заметил перемены в ней. Но он повернулся сам, провёл пальцами по проступающей на шее чешуе. Йонг склонила голову, позволяя себя рассмотреть.

– Больно? – повторил Нагиль за ней. Она улыбнулась.

– Нисколько.

– Хорошо.

Теперь все слова точно закончились; Нагиль усадил Йонг на футон, прижал к себе, и ей пришлось сесть к нему на колени, чтобы быть к его телу настолько близко, насколько позволяли нижние юбки.

– Зачем женщине столько одежды, если она её не защищает подобно броне… – нетерпеливо проворчал Нагиль, наконец-то позволив себе расслабиться. Йонг запрокинула голову и засмеялась, пока очертания комнаты размывались от слёз, и почти тут же ахнула, чувствуя губы Нагиля на своей шее.

Горячее дыхание согревало кожу, Йонг на мгновение вспомнила об имуги и пожелала ему оставаться в таких глубинах подсознания, до каких никто и никогда не дотягивался. А потом стало не до мыслей о змеях, драконах и всех существах мира.

В какой-то момент футон сбился под их телами, они оказались на полу, и Йонг касалась лопатками деревянных настилов, но кожа, согретая другой кожей, была такой горячей, что холод не чувствовался совсем. Пошатнулась стоящая в шаге от них жаровня; Нагиль схватил её прямо за железный бок и придержал, пальцы смяли ободок котелка, словно тот был глиняным.

Нагиль сказал что-то, Йонг еле услышала. «Позволь мне», или «помоги мне», или что-то ещё. Она хотела переспросить, и он поймал её настороженный взгляд, мазнул влажной рукой по щеке, стирая смятение.

– Минджа, – самодовольно усмехнулся он, Йонг никогда не видела этого выражения на его лице, – у меня были женщины. Я знаю, что делаю.

Она хотела ответить, но прикосновение горячих пальцев к её покрытой мурашками коже выпарило все нелепые возражения из мыслей.

Свистела за окнами зимняя вьюга, укрывая их от чужого слуха.

Позже Йонг сопела на плече Нагиля, а он водил рукой вдоль её позвоночника, считая выступающие под кожей косточки, их ноги переплелись вместе с одеялами и паджи. Она вздохнула, когда почувствовала пальцы Нагиля на шее.

– Он много болтает, – сказала Йонг. – Почти всё время. Дракон тоже?

Нагиль усмехнулся.

– Да. Оба.

– Оба?

Йонг приподнялась, заглядывая ему в глаза, – один белый, второй оранжевый, – и трудно было определить, кто из драконов сейчас владел Нагилем.

«Я владею», – подумала Йонг, увидев в его глазах своё отражение. Простая, понятная истина, в которой не осталось места драконам и имуги.