Солнце в окнах

В травме ждать пришлось долго. Пока Эля сидела, боль была не такой сильной и подруги тихонько болтали о том о сём. Виктор сидел немного поодаль, деликатно не мешая им разговаривать, совсем как приставленный охранник.

– Знаешь, Мишка недавно взял и изрезал ножницами свою выходную рубашку. – Вполголоса рассказывала Эля. – Любимую рубашку… Взял и ножницами разрезал карман на груди, такое незаметно не зашьёшь… Это его единственная приличная рубашка, и, кстати, дорогая! Я не понимаю, чего ему не хватает? Я же люблю его…

– Да это возраст такой, перерастёт… Ну а работа твоя как?

– Ну как? Я учителем никогда не хотела быть. Скучновато, платят мало. Дети, правда, забавные … есть талантливые. А бывают странные… и злобные… и напуганные какие-то. Ну и родители, конечно! Некоторым хочется сказать: «Вот вы косячите, а ваш ребёнок мучается»! Но я ведь тоже… не «мать тысячелетия». Вон, мой … рубашку режет…. Просто со стороны это как-то виднее. Раньше мне вообще казалось, что семья – это такой ад для бесправного ребёнка, и что детям было бы лучше, если бы родители развелись…

Марго посмотрела на Эльку странным, почти испуганным взглядом.

– Да ну! Ты чего? Не, так нельзя… У тебя родители такие хорошие! Я вот росла без отца, а мама знаешь, могла и чашкой в меня запустить, если что. Но всё равно я люблю её! Да и папу люблю, хоть я его в детстве мало видела, ну сама знаешь, но сейчас мы с ним лучшие друзья! И тёть Галя, его новая жена мне тоже нравится, и с братом дружу. Ну а как? Мы же родные!

Теперь Эля посмотрела на подругу тоскливым взглядом, но спорить не стала. Просто лень.

– А ты сейчас рисуешь? – спросила Марго.

– Редко. Вообще удивляюсь зачем я на Изо пошла? Что я там забыла?… – Элька грустно уставилась куда-то в угол коридора.

– Ну как зачем?! Ты же хотела… Знаешь что, а ты рисуй и продавай! У нас одна девка на работе, тоже рисует, так у неё цены за одну картину с половину нашей месячной зарплаты и даже больше и, знаешь что удивительно – покупают!

Так они шептались в тихом коридоре с белой неоновой подсветкой, ожидая когда освободится врач.

Наконец, рентген был сделан, лангета – наложена, больничный – выписан. Девчонки уже почти забыли о Викторе, который всё время мужественно сидел на расстоянии «только позови». Когда врачи наконец отпустили Элю с богом домой, их верный «водитель» не только подвёз, но и помог дойти до квартиры. «Можно ваш телефон?» – попросил, наконец, благородный рыцарь. Учитывая обстоятельства, и не имея ни одной причины отказать этому «святому» в его невинной просьбе, женщина устало продиктовала в коридоре свой телефон. «Я позвоню вам, можно? И… поправляйтесь», – тихо сказал он. В голове Эли пронеслось: «Ну, наверно, если я дала телефон, то позвонить можно! О, господи…», но сил у неё хватило озвучить только короткое: «Спасибо. До свиданья».

После этого, Виктор повернувшись к Мар, и всё тем же спокойным негромким голосом сказал: «Пойдёмте, Марго», и та послушно зашагала следом.

Глава 3. Конечно, поправляйтесь, будем ждать!

Проснувшись, первое, что почувствовала женщина – была непривычная обездвиженность. «Миша» – крикнула она из своей комнаты. Заспанный подросток появился в дверях. «Я ногу вчера сломала. Пожалуйста, свари себе кашу сам, геркулес на полке, я тебе показывала где. Сможешь?» – «Да». Он повернулся и вышел из комнаты, не спросив больно ли ей, помочь ли чем? «…Вот его и нет – пресловутого стакана воды. Ты его не заслужила, похоже», – подумала женщина и, как бы споря с собой, снова громко позвала: «Миш!». Парень пришёл снова: «Что?» – «Принеси мне попить тёплой воды, пожалуйста». Наверно надо было обидеться на его поведение или хотя бы поговорить с ним о долге перед родственниками, но Элька гордилась тем, что она прогрессивная мать и обходится без нравоучений, как некоторые. Ей хотелось думать, что они с сыном друзья, и у него сейчас просто «такой период».

Вскоре позвонила Маргоша:

– Ну как ты?

– Не знаю, только проснулась. Пока не вставала, не болит.

– Задала ты вчера, конечно, Лен! Зажигаешь редко, но метко! Зато с мужиком вроде нормальным познакомилась, слава богу!… И машина, кстати, у него хорошая.

– Да ну его. Скучный… Ну, скучный же, Мар! Просидел весь вечер как тень… Не в моём вкусе.

– Интересно, а кто в твоём?! Извини, конечно, но, по-моему, ты сама не очень понимаешь чего хочешь.

– Я люблю весёлых и умных, и… короче, тех, которых люблю! Не, ну спасибо ему, конечно, что довёз и всё такое, молодец… сто очков счастья ему в карму.

– Эль, какая карма? Вот чем не мужчина тебе? Благородный, спокойный, похоже, обеспеченный… И Мишке был бы пример, наконец.

– А если у него эта его машина кончится? Вот останется он без машины. В одном этом своём сером костюме стоять и молчать возле меня. Тогда что, Мар? Сказать: «Ну а теперь, извини, прощай»? Может я и странная, но меня мужчина должен заводить чем-то таким… что у него не отнять.

Марго хохотнула:

– Ну, может с этим у него тоже всё в порядке, ты проверь!

– Мар, перестань пошлить, у меня голова раскалывается.