Солнце в окнах

Неуклюже поднявшись на костыли, женщина заковыляла в кладовку, где несколько лет лежали её немногочисленные картины. «Почему бы и нет? – Разговаривала сама с собой Эля, рассматривая с трудом вытащенные в коридор холсты. – Вот эта довольно интересная… Не шедевр, конечно, но крепкая такая академическая работа». Прислонив холст на подрамнике к более освещенной стенке коридора, и усевшись напротив прямо на полу, Эля посмотрела на картину внимательнее. Это был портрет её отца, одна из первых самостоятельных работ маслом. Она сразу вспомнила всё о том, как создавала её: третий курс, весна, курсовая работа… Было дано задание писать обязательно с натуры и Элька несколько раз ездила к родителям. Отец тогда послушно позировал, понимая, что это не игра, а нужно для дела. Он терпеливо сидел час и больше, пока не становилось заметно, что устал, тогда Элька заканчивала, и они шли на кухню, к накрытому мамой столу. Работа писалась легко, с первого раза, её и приняли сразу, оценив на отлично, хотя многие однокурсники замучались тогда переделывать и сдавать въедливому куратору Борису Николаевичу (известному своей лютостью, Бориске). В чуть лохматом от переездов прямоугольнике холста находился портрет не старого ещё мужчины, взятого по пояс, с выразительными руками, сложенными на столе, на переднем плане. Он смотрел из этого несуществующего измерения так внимательно, и даже пронзительно со скрытой улыбкой во взгляде, что казался живым гораздо более, чем сам зритель. «А не плохо нас учили, кстати!» – с гордостью подумала Эля. Из долгого кладовочного заточения были вызволены ещё несколько холстов, в основном реалистические пейзажи. Один учебный рисунок натурщицы выглядел законченным и довольно эффектным. «Что ж, остаётся посмотреть в интернете, сколько могут стоить мои «шедевры». Элька включила ноутбук и стала искать соответствующие сайты. В этот момент позвонила Марго.

– Ну как ты, инвалид?

– Да вот, сижу, воплощаю твои фантазии. Других вариантов разбогатеть я пока не вижу. Несколько работ есть, ну и ещё нарисую, времени то теперь достаточно. Продать бы ещё!

– Слушай, у тебя же есть всякие бывшие однокурсники, преподаватели, пообщайся. В любой сфере связи помогают.

– Мар, ну какие связи? Половина наших по специальности вообще не работают, все нормальные вышли замуж, поуезжали…

– А ты подумай, покопайся в голове, не торопись. Кого-нибудь обязательно вспомнишь.

– Ладно, покопаюсь. Ну, пока.

Вместе со своими старыми работами, Эля нашла несколько пустых холстов, краски, растворитель, не хватало только нормальных кистей. «Ничего, – подумала она, – отправлю Мишку в худтовары, тут не далеко». Затем она покормила сына двухдневными щами и макаронами с тушёнкой. На кулинарные подвиги сейчас она была способна ещё меньше, чем обычно. К вечеру у сына настроение стало чуть лучше, чем с утра. Они посидели рядом, болтая и глядя в полглаза в телек. Наконец, парень поинтересовался, что у неё случилось с её ногой. Вообще-то, она не любила врать, но решиться сказать правду об этом, нетипичном для себя происшествии, тоже не могла. «Мы встретились с тётей Марго и погуляли немного по городу, а потом забрались на ступеньки у Военно-Морского музея, там я неудачно оступилась, оказалось – перелом…». С отвращением к себе она подумала: «Скажи ещё: «Упал, очнулся – гипс!», но всё лучше, чем: «Я неловко спрыгнула с барной стойки прошлым вечером, сынок…».

Остаток вечера Эля провела за компом, изучая конъюнктуру современного художественного рынка, «что почём», и какие картины сейчас лучше продаются. На этом хлопотный день закончился, она умиротворённо легла спать, придумывая перед сном сюжеты своих будущих картин.

Глава 4. А вот, кому картину?

На следующий день Эля развила кипучую деятельность по реализации своего плана. Для начала, пользуясь дневным освещением, она постепенно, со скоростью хромоножки, сфотографировала имеющиеся холсты и, обработав их в графическом редакторе, и разместила на нескольких, выбранных сайтах, назначая цены по аналогии с похожими картинами. Художник Эля догадывалась, что выбор цены на предметы искусства – совсем не простая задача. Но с чего-то же надо начинать! Закончив с этим скучным делом, Эля начала готовиться к творчеству. «Это будет… городской пейзаж. Я живу в красивейшем городе мира и туристов тут тьма, такие картины всегда востребованы». В качестве референса, она хотела распечатать фото из сети, но Элькин принтер выдавал цветные картинки с безбожно исковерканными цветами. Тогда, руководствуясь принципом «на войне, как на войне», она ещё больше упростила себе задачу. Сама удивляясь своей наглости, Эля стала рисовать просто с монитора ноута. Цветопередача, конечно, и в этом случае была чудовищной, но видение художника, всё-таки помогало выруливать из этой ситуации с честью. Как говорила ещё на первом курсе их любимая педагог по рисунку: «Художник должен рисовать не то, что он видит своими глазами, а то, что должно быть по оптическим законам. Рисуйте головой!»