Солнце в воротах храма. Япония, показанная вслух

Вот Бреславец Татьяна Иосифовна, мой учитель, мой сенсэй непосредственно по древней японской литературе в дальневосточном университете. Я писал у неё диплом по японским символистам начала ХХ в., хотя сама она – теоретик и переводчик именно древней, классической поэзии ва́ка. Того же Мураками традиционно не принимает на дух – как, впрочем, и почти вся наша советская школа японистов. Но пятёрку мне поставила, всё-таки диплом тот получился весьма интересный.

И вот несколько известных переводов Басё.

Алексей Андреев:

Старый пруд.
Лягушка прыгнула в воду.
Всплеск в тишине.

Вот – перевод Веры Марковой:

Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.

Вот – Татьяны Григорьевой:

Старый пруд!
Прыгнула лягушка.
Всплеск воды.

А вот – сам Николай Иосифович Конрад, наш японист-патриарх, «апостол и апофеоз»:

Старый пруд заглох.
Прыгнула лягушка.
Слышен тихий всплеск.

И так далее, это ещё признанные мэтры переводили. А сколько ещё попыток можно найти в интернете – отдельная ярмарка споров, мнений, эмоций и тщеславий…

Так что же именно мы там видим, когда читаем это по-японски? Вглядимся внимательно во все эти 5–7—5:

Фуру́-икэ́ я
Кава́дзу тобико́му
Ми́дзу-но о́то

Фуру – старый, икэ – пруд, я – о! (восклицание);

Кавадзу тобикому – лягушка впрыгивает;

Мидзу-но ото – звук воды.

Это я перевёл совершенно буквально, словно какой-нибудь «гугль-транслейт».

Смотрим сразу на последнюю строку – «Звук воды». Никакого тебе «слышен», никакого «в тишине». У Бреславец, пожалуй, точнее всего. Единственное отступление – «прыгнуЛА». Прошедшего времени здесь нет, всё совершенно нейтрально – прыгаЕТ (причём именно внутрь).

В старый пруд прыгает лягушка…

Лично я бы вместо «прыгает» поставил «сигает» – так оно вроде и ритмичней, и стремительней. Хотя меня могут упрекнуть в излишней, вульгарной «разговорности», ну да ладно.

Но что делать с последней строкой?

Один из лучших вариантов предложил Аллен Гинсберг, который решил: Да просто «бултых» – и всё!

Бултых!

Одним словом схвачены и пространство, и время, и звук. Чем проще, тем идеальнее. По инерции, по привычке всё дообъяснять от себя, мы «наворачиваем красоты»… А надо ли? Может, просто отсечь всё лишнее, вот и будет нам «Мыслитель» Родена?

Но вот какие две особенности стоит учитывать, чтобы даже на русском у таких стихов соблюдался канон: Киго и Кирэ́дзи.

Киго́ (季語) – это сезонное слово, оно должно присутствовать так или иначе. Слово – или словосочетание, дающее понять в какое время года происходит действие. Эти рэнга-турниры могли продолжаться очень долго – и в переписках, в том числе. Один такой турнир мог длиться целый год! И по тому, как менялись описание сезонные слова, – когда цветёт глициния, когда улетают журавли, когда в полях сжигают прошлогоднюю траву и так далее, – можно было понять, какое на дворе время года, а то и месяц.

И второе понятие, Кирэ́дзи (切れ字). Само слово происходит от глагола «киру» – резать, обрывать. Так вот, кирэдзи – это логический обрыв, вовремя оборванная строка, в которой чувство, я бы сказал, проявляется «обнажённым на взлёте». Слово-другое – и пауза, после которой продолжение, но уже с другой стороны, о другом, неожиданный поворот темы или эмоции. Как кульбит в танце – умение резко развернуться в полёте и приземлиться в новой позе, на другой ноге и т. п. Раз уж бултых, так и правда бултых!

Создать такой танец в воображении – большое искусство. Вот что пишет о кирэдзи Николай Леви в статье «Русские хайку»:

«Чтобы хайку читалось легко и естественно, лучше всего делить его на две взаимосвязанные части. Чем дальше они будут разнесены – при внутреннем тяготении друг к другу – тем сильнее будет пробегать ток от одного полюса стиха к другому».

Вот, например, яркое кирэдзи от Ки-но Цураюки (перевод Александра Долина):

Дымкой осенены,
На ветвях набухают бутоны.
Снегопад по весне…
Будто бы, не успев распуститься,
Облетают цветы с деревьев.

Судить, насколько это получилось легко, что и как можно было бы подправить – всегда очень непросто. Но один из вернейших критериев, как с пресловутым «бултых», – лаконичность. Хорошо бы вложить в одно-два слова слово как можно больше смысла и эмоции, времени и пространства – так, чтобы никакие лишние слова были уже не нужны. Тогда и наступит Озарение.