Солнцеворот. Повесть об Авеле Енукидзе

Ладо вынужден был признать, что в этом его вопросе есть определенный резон. Софья Гинзбург и впрямь не знала, что находилось в изъятой у нее посылке. Но она ведь не в первый раз получила такую посылку. На ее адрес довольно часто приходили матрицы «Искры», запрещенная литература, шифрованные телеграммы. Она не знала, от кого идет вся эта корреспонденция, но прекрасно знала, для кого она предназначается.

Через три дня Софью освободили, и мы узнали, что держалась она твердо. Упрямо твердила одно и то же: посылку такую получила впервые, от кого и для кого не знает. Тем не менее мы понимали, что жандармы не настолько наивны, чтобы верить этим ее показаниям. Не исключено, что они нарочно освободили Софью так быстро, чтобы устроить нам ловушку.

— К квартире Гинзбург не подходить на пушечный выстрел, — распорядился Ладо. — За нею наверняка установлена слежка.

— Что будем делать с «Ниной»? — то и дело спрашивал его я. — Неужели прикроем дело?

Ладо отмалчивался. Впервые я видел его таким растерянным. Обычно он принимал решения быстро, без колебаний. И до сих пор еще ни разу не ошибся.

Однажды я предложил:

— А что, если нам посоветоваться с товарищами из «Искры»?

Ладо оживился: внезапно осенившая меня идея, как видно, пришлась ему по душе. В тот же день Вано Стуруа отправился с Виктором Бакрадзе в Аджикабул, чтобы отправить искровцам нашу депешу. Хотя текст ее был составлен так, что она не вызывала никаких подозрений, мы все-таки не отважились отправлять ее из Баку.

Ответ пришел сравнительно быстро. Смысл его был четок и ясен: временно приостановить работу, беречь типографию, пока сосредоточить все силы на распространении имеющейся литературы.

Мы строго следовали этому указанию. Так прошел месяц. Все было тихо. Но на душе было неспокойно. Все время было такое чувство, словно вокруг нас медленно, упорно плетется какая-то паутина. Тем не менее мы стали снова работать в типографии. Печатали первомайские прокламации. Ну и, конечно, ждали от «Искры» сообщения, что литература для нас послана, и указаний, как ее получить. И вот наконец нам дали знать, что французское мореходное общество «Паке» заранее сообщит нам, каким пароходом прибудет ожидаемая посылка. Мы приедем в Батум и получим наш драгоценный груз. В начале марта пришло известие, что корабль «Неаполь», на котором придет отправленная для нас литература, прибывает в Батум пятого числа.

Надо было срочно выезжать, принимать груз.

12

— Агента Исаева я снял с «Электросилы», господин полковник, — докладывал ротмистр Вальтер Минкевичу.

— Сняли? Почему?

— Я приказал ему войти в контакт с неким Мелентьевым, репортером газеты «Каспий», состоящим под негласным надзором. Мелентьев проболтался Исаеву, что в Баку существует подпольная типография. Мало того. Исаев вошел в такое доверие к Мелентьеву, что тот даже признался ему в своем намерении украсть для этой типографии несколько пудов недостающего подпольщикам шрифта.

— Ну и как? Удалось ему осуществить это свое намерение? — заинтересовался Минкевич.

— Этого я пока не знаю. Но полагаю, что удалось. Быть может, не в полной мере…

— Что это значит?

— Мой агент, наблюдающий за Мелентьевым, установил, что тот направлялся на «Электросилу», имея при себе некий груз. Правда, не пудовый, а весом не более чем с полпуда. Полагаю, что это и был украденный шрифт. Исходя из означенного доклада моего агента, я высказал предположение, что Мелентьеву пока удалось осуществить свое намерение не полностью, но лишь частично.

— Браво, Вальтер! — Минкевич ликовал и даже не счел нужным скрыть свое ликование. — Браво! Вы просто молодчина. Но ради всего святого, скажите, что надоумило вас подослать своего агента к этому репортеришке? Интуиция?

— По правде говоря, не совсем.

— Что же? То обстоятельство, что этот ваш Мелентьев состоит под негласным надзором полиции, я полагаю, еще не дает оснований…

— Вы правы, господин полковник. Это еще не основание для того, чтобы подсылать к нему лучшего моего агента. Состоящих под негласным надзором у нас в Баку как собак нерезаных. А Исаев у меня только один.

— Так что же все-таки натолкнуло вас на эту светлую мысль?

— Так и быть, — притворно вздохнул Вальтер. — Не стану преувеличивать своих талантов. Один мой агент донес мне, что за Мелентьевым постоянно следят. А поскольку я никого следить за ним не посылал…

— Ну-ну, любопытно…

— Мне осталось предположить, что слежка эта идет из какой-нибудь другой епархии. Скажем, из Тифлиса.

— Во-он что, — понимающе протянул Минкевич. — Вы решили, что своего агента послал сюда его превосходительство генерал Дебиль?

— Так точно, господин полковник, — наклонил набриолиненную голову Вальтер. — А коль скоро, подумал я, генерал Дебиль посылает в Баку специального агента, чтобы он вошел в контакт с господином Мелентьевым, так, стало быть, его превосходительству про этого господина Мелентьева известно нечто такое…