Соло

Том почувствовал, как его ноги становятся ватными. Фамилия, действительно, не редкая, но не просто так на протяжении консультаций ему вечно мерещились в лице обвиняемого знакомые черты, которые украшали мужское молодое лицо не меньше, чем женское. Наверное, Том слишком резко попросил Лео задержаться, и тот испугался, забрал бумаги и скоро вышел из здания вокзала в сопровождении конвоя.

И вот Лео Соло стоял перед ним в лучах солнца и смотрел прямо в глаза, показывая, что так и не отступил от своего. Тома так и подмывало бросить ему в лицо всю свою невыраженную обиду. «Почему ты сразу не назвал свою фамилию?! Не было паспорта, при себе не было никаких документов! Я тебе не верю! Это ты…ты всё испортил!»

–Ваше имя Леонардо Филипп? – судья вздрогнул и снова почувствовал прикосновение знакомых глаз. – Вы знаете, почему вы здесь?

Лео кивнул и повёл плечами.

–Отвечайте, подсудимый! – строго настаивал Начальник Суда, не сводя глаз с задних рядов. Там было место Министерского представителя, который должен был записывать сегодняшнее заседание для передачи в отдел Контроля. Это была девушка, которую Нел раньше никогда не видел на заседаниях. Короткие тёмные волосы едва касались широких плеч форменного пиджака, а яркие глаза внимательно следили за происходящим.

–«Да» на оба вопроса.

Судья механически продолжал произносить подготовленные фразы, понимая, что его искренние вопросы так и останутся без ответа. «Зачем ты это делаешь? Зачем ты разбиваешь ей сердце? Зачем ломаешь свою судьбу? Зачем?.. Зачем?.. Зачем? И как мне жить дальше?».

–Вы были в баре «Кузница веселья», когда с вами завёл беседу этот человек? – Том указал на высокого мужчину, который приподнялся в первом ряду.

Лео, даже не обернувшись, кивнул, и обвинитель ухмыльнулся.

–Да, я беседовал с этим человеком.

–Вы знали, что он – представитель отдела Психологии Министерства?

–Он был просто приятным собеседником, – произнёс Лео с едва заметной грустной улыбкой. – Я не знал, кем и где он работает.

Холодные руки судьи теребили уголок обвинительных документов. Тома била дрожь. Он яростно желал, чтобы Надин была в зале и видела, как Лео сам выносит себе приговор. И пусть ей будет больно, но она должна знать, что Том не виноват. Он вновь обвёл зал глазами. Солнце опустилось ниже, и судья мог лучше разглядеть присутствующих, создавая этим непозволительную паузу в процессе заседания.

Начальник Нел, заметив потерянность судьи, указал на кассету в чёрном футляре, которая лежала на столе. Том отвёл глаза от зала и тяжело вздохнул. Кассета была последним, что он мог сделать, чтобы помочь Лео. Можно было перед началом заседания уничтожить или припрятать эту записанную ложь, но Начальник умоляюще указал на часы, и Том вставил кассету в проигрыватель, встроенный в основание стола. Прозвучал щелчок, и женщина на скамье присяжных приподнялась, чтобы лучше расслышать.

–Прошу прослушать данную запись, подготовленную отделом Психологии.

Наблюдатели напрягли слух, и на фоне звона бокалов и посторонних шумов послышались два мужских голоса. Один более низкий и мягкий, второй – голос Лео – тихий и взволнованный. Том слышал эту запись сотни раз и, не теряя времени, повернулся к Начальнику Нелу с немым вопросом. Старик сидел с опущенной головой и медленно качал ею. Том видел, как тяжело он дышит и хватает воздух тонкими губами.

–С вами всё в порядке?

Начальник часто закивал и, еле шевеля губами, выговорил:

–Её здесь нет, Том, я не допустил её до заседания. Выгнал. Ты не ищи.

–Она приходила?..

–Да… Да, была здесь. Я знал, что она придёт…

Судья долго смотрел на понурую мужскую фигуру. Как волны отступают друг за другом, так и надежда Тома резко покинула его, прихватив с собой остаток сил. Теперь он безвольно смотрел в зал, который казался ему размытой сюрреалистичной картиной сумасшедшего художника. Неясные звуки и образы, бессмысленные для такого наблюдателя, каким был Том Фроззи. Но, как бы это ни было абсурдно, даже после слов Начальника ощущение присутствия Надин в зале не уходило. Судья уже не пытался ни в чём разобраться.

–…вы грустны, однако…– продолжал слащавый голос психолога на записи.

–Вы не ошибаетесь. Это всё за-за одиночества, – отвечал ему сбивчивый голос Лео.

Проигрыватель автоматически выключился, разрезав звенящую тишину в зале очередным щелчком. Присяжные, как по команде, опустили головы и принялись подписывать обвинительные карточки, которые лежали у них на коленях, а Лео Соло разглядывал собственные ладони, которые казались ещё более бледными на фоне светлой тумбы. Том впервые за заседание прямо посмотрел на него, и парень, почувствовав на себе взгляд, поднял голову и посмотрел на судью, закусив губу.