Соло для оркестра

— У нее такой же цвет, как у твоего велосипеда. А теперь выпьем!

Из пузырька «Шимрандо» он всыпал немного порошку в графин, и вода тут же бурно закипела. Он налил в оба стаканчика, и мы чокнулись.

Я посмотрел на медаль. На ней был выбит шатер цирка шапито, а в нем надпись «Grand prix Paris, 1946».

Сок по вкусу напоминал грейпфрутовый, и я один выпил почти целый графин. Пан Польцар лишь прихлебывал помаленьку, а сам все рассказывал, что, когда и как в каких странах выпивают, и было видно, что он и сам когда-то как следует попробовал все эти вкусные и крепкие напитки.

Почтальон Квайзер и так всюду раззванивал, что пан Польцар порядочный выпивоха и все, что зарабатывает левой работой сверх пенсии, сейчас же норовит пропустить через горло в «Соколовне».

«Соколовна» была самым популярным местом в Гайнице и занимала, наверное, самый большой дом. В одной его половине помещался гимнастический зал, через который можно было сразу выйти на поле местного общества «Сокол Гайница», которое в группе I Б занимало место в самом конце таблицы. В другой половине здания находился просторный ресторан.

Пан Квайзер пил, разумеется, только лимонад и, даже когда выигрывал в тотализатор, пива не пил, потому что, как он сам неоднократно подчеркивал, был «спортсменом до мозга костей». В ресторан «Соколовна» он, однако, ходил регулярно, вместе с парикмахером Студанкой, который, напротив, пил только пиво, кружку за кружкой. Дело в том, что наша корчма служила биржей новостей и сплетен всех местных болельщиков, игравших в тотализатор, а во время сезона там беспощадно раздраконивали результаты игр местной футбольной команды.

В каникулы спортивный зал пустовал, и мы с ребятами после тренировки забегали туда позаниматься на перекладине или покрутить обруч. Изрядно вспотевшие, мы завершали тренировку лимонадом в буфете и каждый раз видели там пана Польцара, сидевшего за столиком с почтальоном и парикмахером в бурных дебатах.

Тони Полло, разумеется, пива не пил, он любил вино, красное, и, пропустив несколько стаканчиков, начинал добродушно подтрунивать над любимцами пана Квайзера, щедро оплачиваемыми рыцарями зеленого поля, которые на манеже небось попадали бы в обморок со страху перед медвежонком-пандой. Почтальон, при мощной поддержке со стороны цирюльника, издевался над циркачами и всякими их дешевыми штучками.

И вот при одной из таких бесконечных кабацких перебранок пан Польцар поддался на их провокацию и совершил невероятное дело. Он впервые в жизни поставил на карточку столь презираемого им тотализатора. Уверенной рукой он вписывал свои предсказания совершенно вслепую, его ничуть не занимала судьба «Баника Острава» или «Спартака Градец-Кралове», а что такое «Стоук-Сити» или «Астон-Вилла», он вообще не знал.

Достопамятное это событие имело место вскоре после моих «медальных» посиделок у пана Польцара, и я о нем узнал лишь в понедельник, ранним утром, когда к нам в дом ворвался вопящий почтальон — в понедельник почта открывается после двенадцати.

— Чудо! Ужасное чудо! Вы только послушайте, пани заведующая! — закричал пан Квайзер уже в дверях, и я сразу же просочился в переднюю, чтобы ничего не упустить; можно было подумать, что наша почта вознеслась на небеса. — Вы знаете, что случилось?! Нет, я не могу этому поверить, не могу! Старик Польцар угадал все результаты. Он получил первую премию! Это чудовищное чудо абсолютно безграмотного человека! Нет, я этого не переживу!

И в самом деле — почтальон бессильно опустился на лавку и стал вытирать пот со лба.

Господи! Первую премию! Вот это да! Да ведь пан Польцар не знает даже, сколько игроков выходят на поле. Как тут не прийти в отчаяние гайницким экспертам!

Вскоре весть о первой премии облетела всю деревню, и уже приходили люди на почту и спрашивали маму, сколько эта премия составит и когда ее будут выплачивать.

Парикмахер Студанка и почтальон подавили вполне понятную зависть и начали убеждать невозмутимого победителя вложить свой капитал в новые, более масштабные предприятия того же рода, что он тогда наверняка выиграет следующие пятнадцать премий, но пан Польцар лишь улыбался в ответ. Впрочем, он совершенно так же улыбался, выслушивая всякие другие предложения на тему, как с деньгами поступить. Когда обнаружилось, что его выигрыш составляет тринадцать тысяч семьсот крон, и мама сообщила ему это у нас дома, как раз когда он доканчивал ванную, он и глазом не моргнул. В конце концов, недаром же он годами хладнокровно дрессировал хищных зверей.

— Вам бы надо съездить на курорт, подлечить сердечко, а остальное положить на книжку. Или купите цветной телевизор, чтобы дома было у вас развлечение, — посоветовала мама.

У меня тоже была идея, как истратить деньги: «Нет, пан Польцар, лучше купите себе туристическую путевку в «Чедоке» и поезжайте по старым местам, в Париж там или в Монте-Карло, где вы были счастливы».

Пан Польцар хлопнул меня дружески по плечу: