Соло для оркестра

Колая даже не пошевелился, все так же недвижно смотрел на нары Новака. Они его не поймут, но он не изменится. И впредь будет поступать так же, если заметит какие-то махинации. И невольно улыбнулся, одобрив себя; Питнер и Новак стояли над ним, сжимая кулаки. Не удостоив их взглядом, старик отвернулся к стене, сбросив ботинки и закутавшись в грязное одеяло.

Утром шел дождь. Низкие разбухшие облака цеплялись за высокие ели. Колая надел прорезиненный плащ с капюшоном и, с трудом вытаскивая ноги из хлюпавшей глины, направился через поле к пруду. Вдоль дороги тянулась и исчезала в ее серпантинах черешневая аллея; карминовый шиповник покачивался на тонких веточках. Старик нашарил под крыльцом ключ, отпер дверь и вошел в строительный вагончик. Стоя в дверях, он оглянулся на котлован пруда, на длинную, поблескивающую от дождя бетонную запруду. Он знал: там, где ему придется сегодня работать, стоит вода и прежде ее надо откачать. Потом они забетонируют дно, чтобы вода не подмыла и не снесла запруду. Он взял ведро и уже собирался идти в котлован, когда услыхал треск мотоцикла. На нем ездил здесь только мастер Стиборжик. Через минуту он ввалился в помещение строителей. Стряхивая воду с плаща, подал Колае руку и взглянул на часы.

— Именно с вами мне и надо поговорить, — сказал он, кладя зеленую каску на стол. — Получается, что вы один тут работаете, а остальные бездельничают.

Колая слушал и обертывал ноги фланелевыми портянками. Делал он это неторопливо, словно выжидал чего-то.

— Колая, — сказал маленький и коренастый Стиборжик и открыл кожаную сумку, набитую бумагами. — Колая, черт возьми, скажу я вам… — Он не знал, как начать, поэтому попробовал обратить все в шутку. — Вы что, решили отбить у меня работу?..

Дождь хлестал по лужам, громко стучал по крыше.

— Прораб Беднарж рассказал мне о вашем… м-м… перерасчете. Не обижайтесь, но он страшно смеялся. Да и как не смеяться? Вы или слишком умны, или же, наоборот, не в своем уме.

— Он так и сказал? — тихо спросил Колая и сунул ногу в сапог.

— Нет. Это я так думаю, — ответил уязвленный Стиборжик и тяжело сел. — Мне теперь нужно переоформлять ваши наряды. Дождь идет и будет идти, а я, вместо того чтобы добывать насосы, запчасти к ним, спецодежду для людей, буду заниматься вашими нарядами. А у нас работа в самом разгаре, цемент мокнет, и, если не подсуетиться вовремя, план нам не выполнить…

— Товарищ мастер, — растерянно заморгал Колая и забарабанил пальцами по шершавому столу, — не теряйте времени на переоформление нарядов… Я ведь записываю то, что делаю… А то, чего у меня не записано, я не делал — поэтому и деньги задарма брать не хочу… вот.

Шум дождя нарушал напряженную тишину. Сквозь щели врывался сюда холодный ветер, хлопал ставней. Стиборжик снял телогрейку, бросил ее на пол рядом с собой. Лысина его блестела от пота.

— Колая, черт вас возьми, — пробормотал он, вытирая ладонью влажное лицо. — Ну где это видано? Я даю ему деньги, а он бросает их в корзину. Это же не мусор, это деньги! — Схватившись за голову, он непонимающе уставился на заросшее худощавое лицо Колаи. — Ха! Возвращать деньги! Они ведь ваши. Другие берут и помалкивают, а Колая бросает их в корзину…

— Я их на стол положил, — с обидой заметил Колая.

Он вдруг почувствовал себя смертельно уставшим и даже пытался не слушать Стиборжика, но голос мастера донимал его.

— «Они не мои… Свои у меня подсчитаны…» Так? — язвил, передразнивая Колаю, Стиборжик и с усмешкой посматривал на старика. — Теперь вам достанется от ребят… Заклюют… до смерти не забудете. И я этому не удивлюсь.

Колая размазал по столу лужицу, натекшую с подоконника, потом отколупнул щепку от скамейки и бросил ее под ноги. Выглянул в окно. С крыши лило как из ведра. Над прудом стоял туман. С высокого бука вдруг сорвалась сломанная ветром ветка и упала перед дверью домика.

— Кое-кто хотел бы прикарманить, что плохо лежит, а вы от своего отказываетесь… — продолжал Стиборжик. — Понять вас не могу! Слава богу, что другим такое не приходит в голову, иначе бы я пропал. Мне важно, чтобы люди работали у меня на стройке… Даже в таких условиях и при такой вот погоде… И сейчас, и зимой… — Он замолчал, снова провел рукой по лицу. — Такие вот, как Голань, Швец, работают без приплат, потому что это — мастера! О них и говорить нечего. Но ведь у меня на участке двадцать человек, и без них на стройке не обойтись! Деньги у меня есть. И если бы я не платил им так, как плачу… — Он махнул рукой, — Да что там говорить…

Колая, опустив голову, не проронил ни слова.

— Есть у меня эти деньги, есть, черт возьми! — прокричал Стиборжик и ударил по деревянной стене так, что стекло в окошке задрожало. — Я даю их вам, как и всем остальным, а вы назад мне суете! Так кто из нас сумасшедший? Я или вы, Колая?!

Старик пошевелил пальцами — ноги в сапогах согрелись, казалось, тепло от них расходится по всему телу.