Соло для рыбы

– Сам хорош. Он – мерзкий геймер! Он играет в эти квесты, или что там ещё, как тинэйджер. Его самая большая цель…, Сказать?

Я кивнула, потому что говорить уже не могла.

– Получить level!

– Это ужасно! – наконец я справилась с собой. – Олаф, это правда?

– А чего мне ещё хотеть рядом с этим типом?

– Мне нравятся ваши отношения, ребята.

– Правда? Так вступайте в наш союз.

– Только, зачем я-то вам? По-моему, у вас всё хорошо.

Они переглянулись. Потом Олаф взглянул на меня с многозначительностью. Не сводя этого взгляда, откупорил бутылку и опрокинул её в бокалы.

– За объективную реальность. На троих.

И мы продолжили попытку реанимировать сценарий, но, похоже, мы его теряли.

– Пусть это будет реальный, самый настоящий, сумасшедший монах, который, действительно выжил, раскаялся. И что? Ну, Олаф, Мария, не спите!

– Как же он упустил-то Россию?

– Почему же упустил? В войне выиграли, Сталина пережили, в застое выстояли. Что там ещё? Всё молитвами.

– Получается какой-то религиозно патриотический памфлет. К тому же эдакий чудотворец потом навещает серую обывательницу с целью чего? Совместного возрождения великой Родины. Скучно.

– Согласен.

Мы чувствовали, что вот– вот поймаем, найдём нечто, что прекратит наши поиски и превратит обычный сценарий второсортного историко-фэнтазийного кино в философско-зрелищный шедевр. Мы написали несколько диалогов, сцен. Как будто реставрировали старинную фреску, покрытую многовековым слоем запёкшейся пыли, подчищая осторожно фрагменты. Мы догадывались, что должны увидеть, но только догадывались. Чем дальше мы пытались продвинуться, тем больше я понимала, что моя поездка в Будогощь неизбежна. Только нужно было это как-то объяснить моим коллегам. Да и на работе, очевидно, придётся взять отпуск.

К утру, когда всё уже было допито, доедено. Когда каждый из нас успел по очереди вздремнуть и проснуться от внезапного крика коллег, нашедших очередную удачную реплику, когда было уже непонятно, отчего так гудит в голове: от выпитого или выдуманного, на пороге появился Димон.

– Ты, это… не одна?

– Это мой сосед Димон. Он не говорит по-английски. Правда, по-русски, тоже не очень.

– Ты им чего сказала?

– Тебя представила. А они – Олаф и Сеймон – мои коллеги по работе. И сейчас мы в принципе заняты, если ты не против.

– Это…, а там…. Осталось?

– Нет, Димон. Даже осадка нет.

– Может сходить?

– Чего он хочет, этот парень?

– Предлагает сходить за добавкой.

– У него светлая голова. Может и мне с ним? Проветриться?

– Сеймон, вы не сможете разговаривать. Он не…

– А зачем? Мы же за добавкой, а не поговорить.

И Сеймон подошёл к моему соседу, протянул ему руку:

– Сеймон. Сем.

– Димон.

–ОК, Дэймон!

– ОК, Сем!

Мне показалось, что языкового барьера, как и любого другого там не будет. Это необъяснимый факт, но всё же, факт. Два мужика собрались в магазин. У них есть общая цель, близкая их желудкам. Стало быть, они справятся. А дождь незаметно кончился.

Когда дверь сообщила, что мы с Олафом остались вдвоём в пустой квартире, мне в первый момент хотелось броситься за Сейманом с Димоном, но я словно вросла в это своё уютноё кресло. Гадкое тело не подчинялось, даже язык высох и отказывался принимать участие в моей жизни. Олаф сидел напротив и смотрел, и молчал. «Чёрт, ну скажи хоть что-нибудь!» Мы молчали. Но его бесстыжие глаза, похожие на тёмные омуты, поросшие камышом ресниц, просто орали во весь свой европейский разрез о том, о чём мы оба пытались не думать. Или только я пыталась.

Он встал и подошёл, он присел передо мной на корточки и положил свои ладони на подлокотники моего кресла. Он провёл тыльной стороной ладони по моей руке от запястья до локтя. Так, наверное, дрессировщики трогают дикую кошку, проверяя её настроение, прежде, чем погладить или начать какой–либо трюк. Я не шевелилась, потому что не решила, как быть. Его лицо оказалось опасно близко с моему, так, что наши губы соприкоснулись краешками. Я всё ещё не знала, что делать, но думать я тоже не могла. Он слегка повернулся:

– Мария – прошептали его губы, только касаясь моих, и тут мой рот предательски дрогнул и раскрылся, наверное, для того, чтобы сказать «нет». Не получилось. Но более того, уже через мгновение, я обнаружила, что мои руки обнимают его шею, а пальцы перебирают короткие волосы, похожие на очень ухоженную кошачью шерсть, на его затылке, и английские слово «Yes» становится больше похоже на стон…

А потом я задала самый глупый вопрос, который       задают все бабы в подобной ситуации:

– Олаф, ты женат?

– А это важно?

– О, Господи! Не в том смысле. Да, для меня это важно. Очень. Но только знать ответ. Мне ничего не нужно от тебя. Я не стремлюсь замуж. Понимаешь, и это ничего не меняет. Просто, ответь и забудь.

Мне очень хотелось, чтобы он сказал «да», что у него всё хорошо, прекрасная семья, куча детей.

– Был. Она погибла.

– Чёрт! Прости!

– Прошло уже семь лет.

– Всё равно. Я знаю, что время не имеет значения, оно вообще не существует, когда так….

– В автокатастрофе. Мы очень любили друг друга, как это не банально….

– Олаф, не надо!