Соло для шпаги

Поблагодарив Элену, я чуть не испортил все волшебство момента неуклюжей шуткой. Поинтересовался: мол, можно ли считать эту нашу встречу свиданием? Но сеньорита лишь скромно улыбнулась в ответ и, пожелав мне спокойной ночи, направилась к двери.

– Те люди в лесу, гнавшиеся за вами, они говорили о каком-то Крисе Смычке, – уже собираясь уходить, тихо промолвила сеньорита.

– Это мое прозвище, – я развел руками, – так уж получилось. Привязалось ко мне лет с пятнадцати. Сначала это меня сильно злило, а потом привык.

– Почему же именно Смычок? – Брови девушки удивленно взмыли вверх, тогда как в уголках губ притаилась улыбка.

– Скрипку даже в руках никогда не держал, – усмехнулся я, предупреждая невысказанный вопрос о любви к музыке. – Просто солдатам показалось очень смешным, что я знаю название «той палки, которой скрипач по струнам водит». Вот они и наградили меня мною же произнесенным словом.

– У вас очень интересная жизнь, сеньор Кристиан, – улыбнулась Элена. – В ней полно замечательных историй!

– О! Иногда мне страстно хочется, чтобы она стала менее интересной, – я со вздохом указал на перевязанный бок, – а то когда-нибудь у меня здоровья на нее не хватит.

С задорным смешком сеньорита покинула мою комнату, оставив после себя легкий аромат духов. Или чем там еще пользуются женщины для усиления производимого ими впечатления?

Надо признать, что произвести на меня впечатление ей удалось. И после ухода девушки я еще долго сидел с улыбкой на лице. А когда среди всех этих утренних гостиничных треволнений я стал вновь вспоминать подробности нашей вечерней встречи, все посторонние шумы отступили на второй план, не препятствуя более моему переходу в царство сна. Но не тут-то было! Когда под приятные воспоминания мне почти удалось снова уснуть, в дверь настойчиво постучали.

– Сеньор, это сержант Васкес! – донесся до меня голос командира вчерашнего патруля городской стражи.

Слух о вечернем происшествии вихрем пронесся по всей Уэске. Следом за пятью прибывшими в «Фортуну» стражниками на пустырь за трактиром ринулось огромное количество любопытствующих сначала из числа посетителей, а после и из сторонних зевак. Нужно ли говорить, что внезапно свалившаяся популярность меня совсем не радовала. Мало того что теперь первый же вопрос любого прибывшего в город наемника графа де Бернье выведет на мой след, так еще есть опасность нарваться на неприятные последствия, если кто-то из убитых окажется знатной особой. Ведь за родственника какого-нибудь герцога могут засунуть в тюрьму, а то и на плаху отправить. А могут и просто мстители пожаловать, что тоже неприятно – желающих прикончить меня и так уже слишком много. Эх, нужно было уйти задворками, а потом заявиться в трактир с улицы как ни в чем ни бывало, но ведь еще была надежда помочь Жерому!

По поводу знатных особ – слава богу, обошлось. Оказалось, тот самый бретер с орлиным профилем вместе со своими приспешниками успели изрядно надоесть городской страже. Промышляя карточной игрой, они с завидным постоянством опустошали кошельки приезжих мелкопоместных дворян и состоятельных простолюдинов. Вполне естественно, что пострадавшие частенько обвиняли компанию в нечестной игре, но в таком случае рты им затыкались угрозами. Если же угрозы не имели действия, как в случае с Этьеном, то в ход шли ножи и шпаги где-нибудь на пустыре за трактиром. Причем либо все это обставлялось как честная дуэль, либо просто не находилось свидетелей, способных обвинить д’Энио с друзьями в убийстве. Короче говоря, стража ждала случая, когда негодяи нарвутся на более искушенного бойца. Так что со мной городским властям, можно сказать, повезло.

– По существующим правилам, мы вас сейчас должны были бы доставить к начальнику смены, – объяснил мне вчера сержант Васкес, – однако, учитывая то обстоятельство, что вы избавили город от мерзавца д’Энио, я освобожу вас от долгой процедуры записи ваших показаний. Писарь запишет все с моих слов, и завтра вам принесут бумаги на подпись.

В общем, времени вчерашнее разбирательство заняло немало, но, по крайней мере, нам с кузеном не пришлось посещать здание городской стражи. Да и с сержантом мы расстались вполне довольными друг другом. Меня еще в армии приучили уважительно относиться к людям, находящимся при исполнении, невзирая на их происхождение, так что я и общался с сержантом на равных, и вполне нормально отнесся к предписанию не покидать гостиницу до полудня следующего дня. А вот моего молодого кузена распирало от негодования по этому поводу: как же так? Как смеет какой-то там стражник указывать ему, дворянину?! К счастью, мне удалось пресечь это возмущение на корню, пребольно наступив ему на ногу. Так что посланца начальника городской стражи Уэски я сегодня ожидал, правда, не так рано, и не самого сержанта Васкеса.

– Прошу прощения, сеньор, – сержант и сегодня был предельно вежлив, – но начальник городской стражи барон де Салинас срочно просит вас прибыть к нему.

– Что же, барон уже на службе?

Я энергично потер руками виски, пытаясь скорее прогнать сонливость.