Соло для влюбленных

– Перестань, Глеб, – она постаралась придать голосу суровость. – Я приехала не просто так. Мне нужно кое-что сказать тебе, но не в такой обстановке. Для начала приведи себя в порядок, сходи в душ. А я немного приберу здесь. Пылесос, надеюсь, имеется?

– Кажется, был. – Глеб нетвердой походкой прошел в коридор и приволок оттуда огромный допотопный агрегат. – Такой пойдет?

– Пойдет, – махнула рукой Лариса. – Давай топай.

– О’кей, – Глеб кивнул и направился в ванную. Вскоре оттуда послышался шум льющейся воды.

Лариса вставила вилку пылесоса в розетку, нажала на кнопку. Раздался шум, сравнимый разве что с ревом раненого динозавра. Несмотря на жуткие звуки, издаваемые им, пылесос тянул как зверь. В пять минут на полу не осталось ни пылинки. Лариса сбегала на кухню, отыскала сомнительного вида тряпку, намочила ее и стерла толстый слой пыли со стола и секретера. На этом пришлось закончить, так как все остальное требовало более капитального вмешательства – стирки штор и покрывала, уборки на полках, заставленных книгами вкривь и вкось.

Вода в ванной все еще лилась, и Лариса в ожидании Глеба уселась в единственное кресло с жесткими подлокотниками, стоящее около стола. Она уже не была уверена, что разговор так уж нужен.

Жалость к Глебу, которая овладела ею при виде убогой обстановки, в которой он вынужден жить, с каждой минутой крепла. Работа у него каторжная, а он никогда и виду не подаст, что устал, только смеется да шутит. А на самом деле с ног падает и мечтает выспаться. Да и кто сказал, что если молодой, то обязательно здоровый? Вон как у нее сегодня сердце прихватило – упала бы возле прокуратуры, если бы не Женька Богданов. Может, и у Глеба проблемы с сердцем: жара, поют они теперь по пять часов, а то и больше, и вид у него, прямо сказать, неважнецкий.

Лариса машинально потянулась к столу, взяла пачку «Беломора». Интересно, кто эти хозяева? Курит сигареты без фильтра наверняка здоровущий мужчина, сизый от водки. С таким поспоришь насчет квартирных удобств!

Она вытащила из пачки сигарету. Странно. Ей показалось, что запах, витающий в комнате, к которому она уже принюхалась, усилился. С чего бы? Лариса поднесла сигарету к самому носу. Так и есть. Пахнет от них. Запах тот же, что и в квартире, но гораздо сильнее, концентрированней. И смутно знакомый.

В следующее мгновение Лариса поняла, откуда он ей знаком. В памяти всплыл один из новогодних вечеров, который они проводили вместе с Павлом.

Где они только не отмечали этот чудесный, волшебный праздник! И на Кипре, и в глухой сибирской деревушке, куда их пригласили компаньоны Павла, и в бассейне с шумной компанией и шампанским, подаваемым прямо в воду.

В тот год Павел и Лариса собрались в гости к его приятелю. Толик не был деловым партнером Павла. Он всего лишь учился с ним в одном классе. После школы на пять лет уезжал в Новосибирск, потом вернулся. Собирал старых друзей, однокашников. Все были заняты – праздники распланировали заранее. Согласились только Лариса и Павел.

В восемь вечера, заехав в ближайший супермаркет и набрав несметное количество всякой всячины, Лариса с мужем были в квартире у Толика. Горела огнями елка, стоял накрытый праздничной скатертью стол, на котором красовалась бутылка шампанского.

Друг встретил их в коридоре. Толик выглядел растерянным и встревоженным, он сразу же увел Павла на кухню и долго о чем-то говорил с ним. Лариса из деликатности не встревала, накрывала на стол, выкладывая из сумок многочисленные свертки.

Вскоре Павел вышел. Вид у него тоже был мрачным. Он присоединился к Ларисе, помогая ей управляться с продуктами. Из кухни было слышно, как Толик безуспешно пытается кому-то дозвониться.

Наконец Лариса не выдержала.

– Что-то случилась? – спросила она у Павла, напряженно прислушивающегося к тому, что делается на кухне. – Такое впечатление, что у нас не Новый год, а похороны.

– Я тебе объясню, – тот понизил голос. – Толян еще со школы любил одну девчонку, нашу одноклассницу. Признался ей в любви, но она его отвергла. Тогда он уехал работать на Север. Вернулся и сразу к ней. Она была одна, сидела без денег, без работы. Одним словом, кинулась к нему на шею. Все было хорошо у них примерно с месяц. Потом Толик стал замечать, что Ольга себя странно ведет. То ходит веселая, даже будто сумасшедшая, весь мир любит, готова из койки не вылезать. То вдруг мрачнеет, цепенеет, пропадает куда-то. Потом снова возвращается и, как прежде, само очарование. Толян – мужик опытный, смекнул, в чем дело. Проследил за ней и выяснил, что подозрения совершенно справедливые.

– А что было-то? – шепотом полюбопытствовала Лариса. – Она проститутка, да?

– Нет, – Павел посмотрел на свою двадцатилетнюю жену, ее серьезное, наивное, испуганное лицо и невольно усмехнулся. – Нет. Просто бывший хахаль приучил ее к травке. Толька так и этак пытался ее отвадить, и вроде бы удалось. Думал Новый год вместе встречать. Уже три часа, как должна была приехать, а ее все нету. Телефон не отвечает.

– Что же делать? – огорчилась Лариса.

– Поедем туда, если в ближайшие полчаса Толян не дозвонится.