Соло для влюбленных

Толян не дозвонился, и они поехали все вместе на их с Павлом тогда еще только купленной, общей «Ауди».

Ольга жила одна в соседнем районе. Они долго звонили, но дверь никто не открывал. Тогда ребята, к Ларисиному ужасу, выломали дверь.

В коридоре, в комнатах, на кухне висел тяжелый, крепкий запах. Казалось, Лариса даже видела марево, окутывающее квартиру. Ольга лежала на кровати, полуодетая, в чулках и тонкой шелковой комбинации. Глаза закрыты, рука свесилась до самого пола, на ковре тлела сигарета. Вокруг расползалось черное пятно гари. Еще немного, и мог случиться пожар.

Павел вызвал «Скорую», потом бегал по квартире, настежь открывая окна. Морозный новогодний воздух ворвался в комнаты, уничтожая тошнотворное, плотное марево. Толик молча сидел на тахте, закрыв лицо ладонями.

Новый год они встретили в приемном отделении больницы. Ольгу спасли, но что с ней стало дальше, Лариса не знала. Толик через неделю уехал обратно в Новосибирск. Иногда от него приходили поздравительные открытки…

Лариса надломила сигарету, высыпала в ладонь ее содержимое – точно такое же, как в выпавшей из рук полумертвой Ольги. Анаша.

Сомнений не было. Это анаша, и именно ее недавно курили в квартире. Запах был значительно слабее, чем в доме у подружки Толика, но тем не менее совершенно такой же.

Лариса лихорадочно огляделась по сторонам. Да что это она? И так ясно, что в квартире, кроме Глеба, никого нет. Сигареты принадлежат ему, курил травку он, и никто другой. Какая же она дура! Все, абсолютно все указывало на это, а она не догадывалась, не замечала очевидного, стала слепой и наивной, точно ребенок.

Теперь все объяснялось: странности в поведении Глеба, перепады от веселья к апатии, внезапные исчезновения, таинственные звонки, расширенные зрачки, холодный пот. Вот почему он не давал Ларисе свой адрес, вот почему выглядел растерянным и встревоженным, когда увидел ее на пороге своей квартиры! И в комнату бросился первым, хотел, видно, спрятать сигареты. Понимал, что Лариса обратит на них внимание, – он ведь при ней не курил вовсе. А когда та подумала, что пачка принадлежит хозяевам, расслабился, успокоился, даже стал острить и как ни в чем не бывало пошел в душ. Господи, да он мог сбить девочку и даже не осознать этого, если находился в тот момент под кайфом! Или забыть обо всем начисто. Конечно, он еще не законченный наркоман, сильного пристрастия к анаше у него нет. Но, судя по частоте отлучек, которая возросла в последние недели, это не за горами.

Лариса вдруг отчетливо представила лицо Павла. Она знала наверняка, что бы он сейчас сказал ей. Она даже отчетливо услышала его голос: «Поздравляю, дорогая! До сего момента ты была просто шлюхой, да, да, не спорь, шлюхой. За год сменила пятерых мужчин и ложишься в постель с человеком, которого знаешь не более трех часов. Ты готова публично раздеваться на сцене, обниматься, целоваться, принимать откровенные позы. Но это – цветочки. Ты связалась с наркоманом, дорогая, а это уже проторенная дорожка. Она ведет к одному концу. Ты знаешь к какому…»

Лариса тряхнула головой, прогоняя видение, которое было до ужаса ярким. Да, она связалась с Глебом! А раз связалась, то пойдет до конца, приняв его таким, какой он есть, – наркоманом, преступником, вруном. Что делать, если он достался ей таким, а не другим, каким хотелось бы? Наверное, все еще можно выправить, ведь не окончательно же он увяз в этом дерьме. Существуют клиники, врачи, у нее есть кое-какие деньги, в крайнем случае можно будет взять в долг у Павла, хоть бы и под проценты!

А может, лечения никакого не потребуется. Главное, не рисовать все сразу в черных красках, не поддаваться эмоциям.

Хлопнула дверь ванной. Лариса вздрогнула и выпрямилась в кресле, продолжая держать в руках надломленную сигарету.

На пороге комнаты показался Глеб. Лицо его порозовело, движения стали более скоординированными.

– Ого, – он окинул прибранную комнату восхищенным взглядом. – Как здорово стало. Приходи убираться каждый день, из тебя выйдет неплохая горничная.

– Похоже, так и будет, – сухо проговорила Лариса.

– Как? – не понял Глеб. – Ты переквалифицируешься в уборщицы? Быть колоратурным сопрано тебе приелось?

– Нет. Я буду приходить сюда каждый день.

– Очень польщен, – он двинулся к ней и остановился в нескольких шагах. Сигарету, зажатую в ее ладони, Глеб не видел, он смотрел Ларисе в глаза и улыбался.

– Глеб, – она встала ему навстречу, – мне нужно поговорить с тобой. Это очень серьезно.

– Ты меня пугаешь, – он округлил глаза. – Так обычно говорят женщины, когда тест на беременность дает положительный результат. Я пока еще не готов становиться прилежным отцом. – Глеб попытался обнять Ларису за талию, но она увернулась от его рук.

– Прекрати. Я вовсе не собираюсь рожать от тебя. Во всяком случае, сейчас.

– Значит, в скором будущем? – Он поймал ее сжатую в кулак ладонь, осторожно разогнул пальцы. Лариса не сопротивлялась. – Что там у тебя? Ножик? Решила зарезать меня из ревности?

– Решила, – она подняла руку с сигаретой.