Соло на раскаленной сцене

— Ну я же не психиатр! Хотя, между нами, я не представляю, как Лена вернулась бы домой после того, что сотворила… А почему вы интересуетесь судьбой девочки? Я так понял, что вы — частный детектив, но вас не могли нанять для ее розыска, ведь у Лены Свирской нет родственников, кроме Стаса. Если только он сам…

— Да-да, — с облегчением ухватилась за неожиданную подсказку Рита, — меня нанял ее брат.

— Странно!

— Почему?

— Да видел я этого мальчика, и он производил впечатление не вполне адекватного ребенка.

— В чем это выражалось?

— Несмотря на возраст, когда дети обычно открыты к общению и с радостью взаимодействуют с другими людьми, Стасик казался полностью погруженным в себя. Неужели он вырос и стал нормальным человеком?

— Понимаете, Эльдар Анатольевич, у этих детей было тяжелое детство…

— Да знаю я, знаю, — закивал следователь. — И про то, что их плохо кормили, и что издевались приходящие мамины «мужья», и про сарай, где привязывали мальчишку, чтобы не мешал жить постоянным плачем, — жуткая история! Так, выходит, у Стаса все в порядке, раз он взялся за поиски сестрицы?

— Более чем, — улыбнулась Рита.

— Тогда ему вряд ли понравится то, что вы ему расскажете! — заметил Пухов. — Елена, если она еще жива, не из тех родственников, которым бывают рады!

— Как ни крути, а она — его сестра, родная кровь. Больше у Стаса никого нет, да и у нее тоже… Эльдар Анатольевич, не дадите ли вы мне адрес детского дома?

Сидя в уличном кафе недалеко от Красной площади, Рита поглядывала на часы. Она знала, что Женькин поезд прибыл, но его самого все еще не было. Наконец Рита увидела вывернувшего из-за угла приятеля.

— Что случилось? — поинтересовалась она. — Я уже третью чашку кофе заказываю! Ты меня до инфаркта доведешь, ведь такое количество кофеина вредно для здоровья!

— Ну прости, мать, — еле тачку поймать удалось, а водила пытался с меня такие бабки за доставку содрать, что пришлось объяснить ему, с кем он имеет дело. Цены в столице — закачаешься!

Несмотря на напускное раздражение от долгого ожидания, Рита была рада, что Фисуненко счел возможным приехать: ей просто не разорваться для посещения и детдома, и психиатрической лечебницы, ведь нужно возвращаться в Питер. В работе находятся и другие дела — Black’n’White не единственные клиенты ее конторы! Кроме того, вдали от своих подопечных Рита постоянно ощущала беспокойство. Она вряд ли сумела бы справиться лучше, чем охранники, присланные бывшим вором в законе, и все же дома, как говорится, и стены помогают.

— Как тебе удалось выбить командировку? — поинтересовалась она, пока Женька уписывал омлет с колбасой, запивая его сладким чаем с лимоном. — Насколько я понимаю, оснований для поездки в Первопрестольную по-прежнему нет?

— Верно, нет, — не переставая усиленно работать челюстями, согласился он. — Но, видишь ли, билет стоит недорого, а у меня сегодня выходной…

— Так ты на свои, что ли, гуляешь? — перебила Рита. — Хочешь, проведу тебя по бухгалтерии своего агентства, ведь ты, в сущности, моим делом занимаешься?

— Да ладно, старуха, не бери в голову! — махнул рукой Фисуненко. — Не такие это большие бабки, и моей зарплаты вполне хватает, чтобы насладиться достопримечательностями столицы — сто лет тут не был.

— Боюсь, там, куда нам предстоит ехать, достопримечательностей немного!

— И это не беда — в конце концов, что нам мешает приезжать сюда почаще — всего каких-нибудь восемьсот километров от Питера… Да, видел я твоих парней, даже со Стасом разговаривал.

— Правда? — оживилась Рита. — И как он?

— Да нормально вроде, — пожал плечами Женька. — Только загадочный какой-то.

— Загадочный?

— Ну, это мое мнение. А девица эта, Ангелина, все время рядом трется. Мне даже показалось, что между ними что-то…

— Думаю, ты ошибаешься, — перебила Рита. — Стас не из тех, кто легко подпускает людей к себе: он должен как следует узнать человека, прежде чем начать ему доверять!

— Да ты ревнуешь?

— Я? Глупостей не говори! Просто я знаю Стаса.

— Тебе, конечно, виднее, — хмыкнул Женька. — Но Ангелина-то не в курсе, верно? Хотя, возможно, я ошибаюсь, и она попросту опекает Бессонова, чувствуя ответственность за того, кого прикрыла от пули, — помнишь, как у Экзюпери?

— У него, помнится, это звучало несколько иначе!

— Неважно. По-моему, девчонка решила, что отныне должна стать телохранителем Бессонова!

— Ну, еще один телохранитель нам не помешает.

— Что ты, там такие ребята работают — фу-ты ну-ты!

— Ты про томбадзевских?

— Угу. — Женька заглотил последний кусок и откинулся на спинку стула. — По крайней мере, можно не бояться, что с ребятами что-то случится, пока мы по Москве рассекаем, — хоть на что-то хорошее Томбадзе сгодился!

— Да ладно тебе, — поддразнила Рита приятеля, — разве ты не веришь в перерождение? Может, он осознал собственную неправоту и, как это… твердо решил встать на путь исправления?