Соло на раскаленной сцене

— Человека, проведшего в системе исполнения наказаний три десятка лет, исправит только могила — вот, во что я верю! Просто пока Томбадзе удается избегать нашего брата, но сколько веревочке ни виться… В любом случае в данный момент он и его парни нам полезны, а дареному коню в зубы не смотрят… Кстати, я и твоего Байрамова видел!

— Где?

— Да там же, в студии.

— Что ты там делал, позволь поинтересоваться?

— Показывал мужикам фотку «Вадика» с камер наблюдения на заправке — надеялся, кто-нибудь из них его узнает. Да только зря — они сказали, что видят его впервые в жизни.

— А что Игорю там было надо?

— Я, грешным делом, сперва подумал, что он к тебе пришел, но не знал, что ты в отъезде. Но я ошибся: он осведомлен о твоем отсутствии, а приходил к Бессонову. У них, что, есть совместные дела?

— Игорь собирался предложить Стасу сотрудничество, но потом почему-то передумал…

— «Почему-то»? — Женька состроил «козью морду».

— Не пойму, о чем ты?

— Весь Интернет гудит о том, что вы с Бессоновым любовники!

— Что-о-о?!

— Ну, мать, ты даешь: выходит, все знают, кроме тебя?

— Да что знают-то?

— Ты ведь провела с ним ночь в гостинице?

— Я тебе рассказывала — ничего не было, да и быть не могло!

— Ну, я-то, положим, тебе верю, потому как знаю тебя сто лет, а твоя нетленная любовь к Байрамову и того старше. Только вот на фан-сайте группы вовсю обсуждают ваши взаимоотношения и твой скорый развод с мужем!

— Черт, я понятия не имела! Почему Света мне не рассказала, она ведь наверняка в курсе?

— Твоя Светка — золото, а не девка! Все она правильно сделала: зачем взваливать на тебя еще и этот груз?

— Но как же Байрамов и Стас?

— Драки не было, если тебя это интересует, — все чин-чинарем. Но мне неизвестно, о чем они терли, потому как я видел только, как они прощались. Ладно, подруга, — приедешь, сама разберешься со своими мужиками! Ты вот лучше скажи мне, как мы поделим наши поездки. Что тебе больше по сердцу — психушка или детдом?

— А вот тут находился старый корпус для буйных, — указал на пустое место между парком с хилыми деревцами и новым кирпичным зданием услужливый дворник, похоже, страшно довольный тем, что можно с кем-то поболтать. Именно этот человек открыл ворота Рите, и, судя по всему, он представлял собой всю охрану диспансера, так как ни будки, ни шлагбаума здесь не предусматривалось. Вокруг царили запустение и почти мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая чириканьем какой-нибудь птицы.

— Видите, от фундамента еще кое-что осталось! Когда площадку расчистили, хотели выстроить новый, но денег выделили мало — хватило только на главный корпус… Да еще, думаю, начальство порастащило денежки-то: отчитались комиссии из Москвы, на что потратили, но мы ж с вами знаем, как можно смету подогнать, верно? А главный выстроил себе дачу в десяти километрах отсюдова, у озера. В природоохранной, между прочим, зоне!

Мужик оказался словоохотливым, и Рита не спешила с визитом к главврачу, надеясь разузнать у дворника побольше, чтобы появиться перед начальством психиатрической клиники во всеоружии.

— А скажите, любезнейший…

— Степан Антоныч я.

— Степан Антонович, а почему корпус снесли?

— Снесли? Да нет, пожар тут был — так полыхало, что ты! Четыре трупа вытащили, а психов наших еще неделю после этого по дорогам и лесам собирали — разбежались они, не до них было-то…

— Ясно. А что ваш главврач — похоже, недолюбливаете вы его?

Дворник нахмурился, словно размышляя, не сболтнул ли лишку. Однако минуту спустя мышцы его лица расслабились.

— Да какой там — недолюбливаю, мне ж с ним детей не крестить! — махнул он рукой. — А только проверок тут перебывало видимо-невидимо, особенно после пожара. Все обсуждали, снимут главного или не снимут… Не сняли. Видать, лапа у него волосатая имеется в Москве. Да-а… — И дворник задумчиво устремил взор на главный корпус. Рита невольно проследила за его взглядом — очевидно, Степан Антонович смотрел на окна кабинета главврача.

— Вы сказали, тут буйных держали, — снова заговорила она, обращаясь к пожилому мужчине. — А где они теперь?

— Так в главном корпусе, где ж им быть? — развел руками тот. — В цоколе они помещаются… Да немного их совсем, буйных наших, — всего-то человек восемь будет. Их большую часть времени под наркотой держат, вот они и тихие, аки агнцы божьи… А вы, говорите, адвокат из Москвы?

Рита кивнула.

— И по чью душу прибыли, так сказать?

— Что, гости у вас нечасто бывают?

— Да что вы, дамочка, какие гости-то, кто тут кому нужен? Больничка ж бесплатная, свозят сюда всяких самых что ни на есть… короче, бесхозных психов! Я слыхал, есть такие больнички, где и нянечки есть, и дни посещений, и комнаты отдыха.

— А у вас?

— У нас — одни санитары да врачи. Ну еще пара медсестер есть. Пенсионного возраста, но если они на пенсию выйдут, то работать и вовсе некому станет! Поэтому-то я и удивился, когда вас увидал: такая приличная девушка вряд ли к пациенту пришла?

— Что правда, то правда, — не могла не улыбнуться проницательности дворника Рита. — На самом деле я к главному вашему.

— А-а… — Степан Антонович нахмурился.