Соломенный кордон

Весна взялась за свое дело круто. В несколько дней растаяли снега. Над черными с голубым отливом полями висело горячее солнце, и они чуть заметно паровали. Никто в эти дни не болел. Галина с книжкой в руках сидела на пороге медпункта. Она ждала тетю Дусю, чтобы пойти проверить санитарное состояние сельской улицы.

Деревня сейчас выглядела чище. Не было на улице мусора и навоза. Галина всех заставила убрать перед своими домами. У каждого колодца теперь висело «особое» ведро, только им разрешалось доставать воду.

К медпункту шел Митяй, коротконогий, с длинным туловищем. На голове свалялись густые волосы. Нрав у него вспыльчивый и мстительный. На деревне его побаивались, никто с ним не водил дружбу, но, несмотря на это, в каждой избе, на любом семейном торжестве Митяй присутствовал. Он привык приходить без приглашения. Садился в углу, пил, закусывал и смотрел на всех исподлобья водянисто-серыми глазами. Когда хмель начинал одолевать его, он вставал, бесцеремонно расталкивая всех, и уходил.

Председателя колхоза и участкового милиционера Митяй обходил десятой дорогой, любая встреча с этими людьми была ему в тягость. Поэтому он и работал.

Два раза Митяй попадал в тюрьму. Первый раз за грабеж — снял часы, второй раз за поджог — отомстил тому же колхознику, у которого снял часы.

— Эй, девка, к тебе пришел! — сказал Митяй.

— Простите, я зачиталась. Вы что, заболели? Заходите...

— Зачем болеть... Я здоров. Мне справочка нужна.

— Какая справочка?

— Что я болен.

— Новы же здоровы?

— Девка, ты поосторожнее со мной. Пиши справку, и конец!

— Не дам я вам такой справки. И не «девка» я вам...

— Ишь ты, освоилась, быстро прижилась! Но смотри!..

Подошла тетя Дуся. Митяй по-волчьи повернулся и неторопливо стал удаляться.

— Что это он?

— Справку фальшивую требовал.

— Это ему не впервой. У тех, которые до вас были, он брал, когда вздумает.

— Я пишу только больным! — у Галины заблестели глаза.

Тетя Дуся покачала головой, закрыла медпункт, и они пошли на ферму.

Вечером вся деревня знала, как врачиха отшила Митяя.

Погода опять испортилась. Пошли холодные проливные дожди. Одну ночь морозило. К утру земля побелела от инея, а в лужах, словно узорные стеклышки, тускнел тонкий ледок.

Несмотря на мороз, на полях не прекращалась работа. Надрывно гудели трактора, волоча за собой плуги, забитые клейким черноземом.

Колхозники вечерами сидели у репродукторов, ожидая сводку погоды. Их озабоченность передавалась Галине, и она в письмах Клинкину по-хозяйски жаловалась на погоду.

В медпункт вошел Колядин. Всегда чисто выбритый и аккуратный, он в этот раз выглядел неряхой. Лицо заросло бронзовой щетиной, светлые веселые глаза потускнели, на щеках румянец. Куртка мятая, в грязи, но резиновые сапоги чистые — вымыл у порога.

— Приболел я, Галина Сергеевна.

— Проходите, присядьте. — Галина подставила Колядину стул.

Колядин на каблуках прошел к стулу, почти не наследив.

— Что с вами?

— Палит, вздохнуть больно.

Галина осмотрела его, смерила температуру.

— Воспаление... Зачем вы ходите, не могли меня вызвать? — Она сердито посмотрела на Колядина. Сделала ему укол.

— Через часик зайду к вам...

— А папки с мамкой нет дома, — встретила у порога Галину девочка Колядиных, — на работе они.

— И папка?

— Да, он надел ватник и подался.

Галина шла по мокрой от росы траве, туфли намокли, и вода, чавкая, пузырилась. Далеко темнела узкая полоска леса. Галина знала, что где-то там работает на тракторе Колядин. Она подошла к балочке, на дне которой ярко зеленели сочные стебли осоки и камыша, покачиваемые быстрым течением мутного ручья.

Сзади приближался воз, но возницы не было видно.

«Наверное, спит. Сейчас попрошу, чтобы подвез, все не пешком по грязи».

Галина уже хотела окликнуть возницу, как показалась взлохмаченная голова Митяя. От неожиданности девушка на мгновение оторопела, Митяй тоже соображал, чего это понадобилось врачихе шляться по балке.

— Тпр-у! — остановил он лошадей, осматривая мутновато-серыми глазами девушку. — Эй, далеко?

Галина остановилась.

— Трактора где работают?

Митяй помолчал, с любопытством рассматривая врачиху.

— Ишь какая! Ну, садись.

Галина села на пахнущую бензином солому.

— Небось Колядин нужен? — заговорил Митяй. — Я ему бензин подвозил. Работает, кряхтит. В жилу тянется. На орден рассчитывает.

— А вы на что рассчитываете?

— Мне не на что рассчитывать. Я вон к тебе за справкой пришел, и то не дала...

Галина смолчала.

— Справка денька на два понадобилась. В пригород хотел съездить... Невеста там у меня. Из наших ни одна со мной не ходит...

— Значит, хорош, кто же с таким пойдет? Да еще водку пьете.

— Тебя вот сразу приняли по-человечески.

— К вам, по-моему, тоже неплохо относятся. На всех праздниках бываете... — Митяй молчал. Галина продолжала: — Сами себе выдумываете врагов. Люди здесь хорошие.

Митяй сердито дернул вожжу.

— Всякие есть.

— Правда, всякие, но хороших больше. Не делай людям плохо, живи, как положено, и будешь хорошим. А отпуск я вам у Тихонова попрошу, — пообещала она.