Соловьиная песнь (СИ)

Шли долгие месяцы ее жизни в Англии. Болезнь прошла вскоре после приезда, но все равно Мэри не ощущала себя такой жизнеспособной, как раньше, что было вполне закономерно. В Йорке никто, к счастью, не знал о ее американском прошлом. Тете она рассказала лишь самое необходимое о себе, та, хоть и была одинокой, скучающей женщиной, не хотела раскапывать подноготную своей племянницы, за что последняя ее уважала.

Мэри перестала носить корсеты. Она пробовала на первых порах, но потом поняла, что ей это просто ни к чему. Так как она стала ходить в основном в черном, редко, в качестве исключения на какие-нибудь праздники надевая цветную темную материю, девушка сказала родственнице, что она вдова, ее скорый брак, заключенный втайне, распался, потому как муж ушел на войну и погиб. Тетя как-то спросила, что стало с его семьей, на что Мэри ответила: «Он был единственным оставшимся в живых, как и я», и миссис Баррингтон, сама вдовая, не стала расспрашивать дальше. Женщина в принципе она была достаточно деликатная, вежливая и образованная. В обществе ее любили и ценили.

Мужа миссис Баррингтон потеряла несколько лет назад, он упал с лошади. Кобылу хотели убить, потому что после смерти своего бывшего хозяина, графа, она не подпускала к себе никого и больно укусила его жену, оставив уродливый шрам на руке. Мистер Баррингтон вступился за животину, решил во что бы то ни стало приручить преданного другу зверя, любимицу графа, чтобы не проливать крови чистокровной английской скаковой красивой караковой масти. Чудо случилось, действительно. Несколько дней после долгой и кропотливой работы, проделанной мужчиной для укрощения строптивой лошади, она действительно слушалась, но, когда ныне покойный, выпив большое количество вина, захотел показать своим гостям, как здорово у него вышло совладать с кобылой, та, может быть, учуяв запах спирта, потому что прежний ее хозяин не был охоч до выпивки, то ли еще по какой-то иной причине, неведомой людям, сбросила наездника, и удар копыта пришелся прямо по голове. Так нелепо окончил свой земной путь муж тети Мэри.

Мисс Грей упорно не понимала, в чем причина того, что она раздобрела. Вовсе не хотелось ей быть несчастной, да еще и толстой в придачу, потерять свою прекрасную талию. Тетя Констанция как-то подошла к Мэри, когда та читала очередную книгу, и задала достаточно странный вопрос:

— Мэри, ты ведь знаешь, что ты… ну… что ты носишь под сердцем ребенка? — спросила она робко. Девушка не услышала первую часть предложения, но на второй уже оторвалась от чтива и удивлённо переспросила.

— Что? Кто носит ребенка? Где?

— Ну, ты ведь была жената, Мэри, ты знаешь, как получаются дети. Наверное, твой бедный покойный муж…

— Подождите, тетя. Я не понимаю, о чем Вы, — резко прервала ее девушка, раздраженно махнув рукой и отложив томик в сторону.

— Ты беременна, Мэри.

— Да нет же! — воскликнула она в ответ, подскакивая с дивана. — Если я поправилась, это не повод называть меня беременной. Не надо травить душу, тетя.

— Ох, дитя мое, я не травлю тебе душу. Я уже давно подозревала это, но не была уверена. Ты ведь рассказывала, что тебя настигла морская болезнь, так вот это была не она. И теперь в твоем чреве ребенок, дорогая. Это великое счастье, которое подарил тебе Господь. Поверь мне, я знаю.

Мэри села обратно в кресло. Точнее, не села, а осела. Лицо ее покраснело, посинело, побелело и наконец приобрело нормальный цвет, немного более розовый, чем обычно. Смятение, отрицание, страх, радость. Да, черт возьми, радость. Она, конечно же, в общих чертах знала, как дети появляются на свет, видела дам в интересном положении, но никогда бы не подумала такое про себя. Беременность казалась ей такой далекой перспективой, ставшей теперь недоступной. Но, значит, Бог есть на земле. Значит, все должно было сложиться именно так. Ребенок должен был стать для нее всем. И Мэри вспомнила последнюю ночь, проведенную с Биллом. Что же, именно тогда, накануне рокового дня должно было это случиться. Она со всей силы обняла свою тетю и прошептала ей на ухо, более чем уверенная в своих словах:

— Это будет мальчик.

========== Звезды ==========

Весенний ветер, холодный, но отрадный, предшествующий надвигающемуся лету, покачивал одинокие деревья, шуршащие молодой, едва зародившейся листвой, звенел вереск, заполнивший поля своим сиреневым цветом и пьянящим медовым запахом. На склоне холма стояли двое. Юноша и женщина, которую он мягко держал под руку. Женщина была стройной, хоть и немного суховатой, на десяток дюймов ниже своего спутника. Они стояли молча, долго, пока звучный мужской голос не прервал блаженную, почти божественную тишину: