Соловьиное эхо

С тех пор русская поэзия накопила опыт, богатейший по индивидуальным средствам выражения, и стихотворение Фета кажется образцом поэтической простоты, изящества и ясности.

«По ветви нижние леса…» – 22 июля 1859 года Тургенев писал Фету: «Стихотворение, присланное Вами, очень мило и безукоризненно». Речь шла об этом стихотворении, которое первоначально состояло из двух строф. Еще одну строфу – теперешнюю среднюю – Фет дописал позднее.

Старые письма. – Стихотворение навеяно воспоминаниями о возлюбленной – Марии Лазич. Отголоски трагического романа с ней (Лазич умерла вскоре после разлуки) долго слышались в фетовской лирике.

«Зреет рожь над жаркой нивой…» – В конце 1850-х годов Фет вышел в отставку, купил землю и занялся хозяйством. О том, как притягивала его красота деревенской природы, говорят стихи из раздела «Лето», в числе которых и это.

«Всю ночь гремел овраг соседний…» – В студенческие годы Фет подружился с поэтом Я. П. Полонским, который тоже учился в Московском университете. В преклонные годы дружба поэтов возобновилась. Полонский, многолетний житель Петербурга, гостил в фетовской усадьбе Воробьевке, где ему легко работалось. Но и Фету доводилось оставлять поэтические автографы в доме друга.

Например, на автографе варианта этого стихотворения рукой Полонского сделана подпись: «Написано Фетом в квартире Полонского 1872 декабря 23-го».

«В дымке-невидимке…» – Первый вариант стихотворения Фет исправил, учитывая замечания Л. Н. Толстого, с которым поддерживал дружеские отношения долгие годы. Общее же впечатление от стихотворения у Толстого было отрадным. «Стихотворение Ваше крошечное прекрасно, – писал он Фету. – Это новое, никогда не уловленное прежде чувство боли от красоты выражено прелестно. У Вас весною поднимаются поэтические дрожжи, а у меня восприимчивость к поэзии».

«Сияла ночь. Луной был полон сад…» – Стихотворение родилось под впечатлением от пения Т. А. Кузминской – сестры жены Л. Н. Толстого. Вечер, во время которого она пела, Фет назвал «эдемским», то есть райским.

«Я тебе ничего не скажу…» – Фет сам хорошо чувствовал романсную основу этого стихотворения – дал ему в первоначальной публикации заглавие «Романс». И недаром – П. И. Чайковский написал на эти слова один из своих широко известных романсов.

Севастопольское братское кладбище. – В 1879 году Фет посетил братское кладбище участников севастопольской обороны 1854–1855 годов. По этому поводу он писал: «Нигде и никогда не испытывал я того подъема духа, который так мощно овладел мною на братском кладбище. Это тот самый геройский дух, отрешенный от всяких личных стремлений, который носится над полем битвы и один способен стать предметом героической песни».

«Как беден наш язык! – Хочу и не могу…» – О невозможности полностью выразить свои чувства в слове писали многие поэты. К этой теме не раз обращался и Фет. Еще в молодости в одном стихотворении («Как мошки зарею, крылатые звуки толпятся…») он нашел своеобразное определение поэтического слова как «крылатого звука». В старости этот образ вновь обрел жизнь в сознании поэта, а значит, выдержал испытание временем.

Юпитера орел. – В римской мифологии спутником верховного бога Юпитера-громовержца был орел, несущий молнии.

«Одним толчком согнать ладью живую…» – Фет не признавал роли поэзии в общественной жизни и этим вызывал негодование у некоторых своих современников. Однако звание поэта он ценил чрезвычайно высоко. Размышляя об этом в стихах, он неизбежно приходил к выводу о живой действительности как подлинном предмете поэзии.

«Устало всё кругом: устал и цвет небес…» – Многолетний друг Фета поэт Я. П. Полонский писал ему по поводу этого стихотворения: «…И какая дерзость – сказать устал и цвет небес. Но и эту дерзость я тебе прощаю, так она хороша».

Н. П. Сухова