Сома-блюз. Романы

- Он подробно описал мне свою мечту, - проникновенно улыбнулся Клови. - Он намерен принять свою новую личность, взять деньги и основать в Африке клинику. Место для бедных, больных, бездомных. Он хочет взять за образец личность доктора Альберта Швейцера.[47] По-моему, это замечательная идея.

- Конечно, замечательная, - согласился я. - А он не говорил вам, какое место займет там Ракель? И Нивес?

- О, безусловно! Это самая лучшая часть. Вы все вместе туда едете и вместе работаете. И живете все вместе в тройном браке. По-моему, это очень мужественно с его стороны, так пренебречь буржуазной моралью.

- Значит, вы знаете, где теперь Алекс? - спросил я.

- Может быть, да, а может, нет, - ответил Клови, не раскрывая своих карт.

- Это и правда чрезвычайные обстоятельства, - настаивал я. - Пожалуйста, скажите нам, где он собирался встретиться с Ракель.

- Ах, вы даже об этом знаете? - удивился Клови с хитрым выражением на лисьем лице. - Тогда вы, видимо, понимаете, как необходима осторожность. Мадемуазель Нивес, не думайте слишком плохо о нем, если он уедет с Ракель и без вас. Семья втроем по сути своей очень нестабильна, конечно, в этом часть ее очарования, но она эфемерна.

- Вы все неправильно поняли, - вмешалась Нивес. - Алекс собирается на мне жениться. Поверьте, это не иллюзия с моей стороны.

- А как же тогда Ракель? - спросил Клови.

- Предполагалось, что Алекс где-то встретится с ней и расплатится, - начал я. - Так считает Ракель. Но, по-моему, у Алекса другие планы.

- На что вы намекаете?

- Мы думаем, или, вернее, боимся, - продолжал я, - что Алекс собирается убить ее.

- Как мне кажется, это едва ли вероятно, - возразил Клови, однако было заметно, что он задумался. Потом вскочил и начал расхаживать по комнате, рассеянно пробегая пальцами по позолоченной мебели. Наконец он повернулся к Нивес.

- Вы уверены, что он планирует жениться на вас?

Нивес кивнула.

- Я помогала организовать его вылет из Франции.

Клови опять задумался. И по лихорадочному движению его бровей можно было видеть, как в нем идет логическая борьба с преклонением перед героем. В конце концов он задал ключевой вопрос:

- Вы богаты, мисс Нивес?

Она кивнула.

- Проклятие! - воскликнул Клови. - Тогда, видимо, это правда. Хотя я всегда аплодировал идеализму Алекса, у меня тоже возникали сомнения на этот счет. Слова чересчур легко слетали у него с языка. Да! Я обманывался.

- Где он? - спросил я.

Клови посмотрел на меня. Теперь он стал серьезным.

- Что он собирается делать, когда встретит Ракель, если не хочет взять ее с собой?

- Он планирует на долгое время избавиться от нее, - ответил я. - Сейчас он мертв, так что вполне может делать все что захочет. И он достаточно богат, чтобы провернуть дело, не оставив следов. Все сойдет гладко. Ракель сейчас в пути. У меня нет доказательств, но я хотел бы встретиться с Алексом раньше, чем Ракель. Поехали, Клови!

Он стоял в центре комнаты с видом человека, не способного принять решение. Потом он что-то надумал, обернулся и пролаял:

- Подождите. Я сейчас вернусь. - И тут же выскочил из комнаты.

- Что это могло бы означать? - обратилась ко мне Нивес.

Я пожал плечами. Это было представление. Я имею в виду, позирование.

Вскоре Клови вернулся в гостиную. Он сменил халат на грубовато выглядевший кожаный пиджак, надел солнечные очки янтарного цвета и натянул на набалдашник трости водительские перчатки.

- Пошли, - бросил он, направляясь к двери.

- Куда мы идем?

- Глупый вопрос, - сказала Нивес, потянув меня к выходу вслед за Клови.

52. КЛОВИ

- Эй, послушайте, разве в самом деле необходимо так быстро гнать? - спросил я.

Мы все трое втиснулись в отделанную орехом пилотскую кабину машины Клови. Реставрированная «Испано-Суиза» со старомодным мотором переходила от надрывного кашля к паническим завываниям и делала это так громко, что мне пришлось выкрикнуть свой вопрос. Нотка страха прозвучала в нем сильнее, чем я бы хотел. Клови не обратил внимания на мои слова, а Нивес вела себя так, будто наслаждалась всем происходившим. Я бы тоже наслаждался, если бы не уверенность, что через секунду мы въедем в автобус и нас разотрет в лепешку или мы снесем собственными головами витрину магазина.

В Париже была поздняя ночь, два часа, движения почти никакого, что делало наше положение еще хуже, потому что позволяло Клови прибавить скорость. Подумав, я вспомнил, что он, наверно, ждал всю жизнь такого честного, как перед богом, настоящего чрезвычайного события. Но все равно, Клови мог бы подождать еще несколько минут и вести свою идиотскую спортивную машину на безопасной скорости и не пугать, черт возьми, пассажиров, не страдающих, как он, склонностью к самоубийству.

Мы пронеслись по Елисейским Полям, будто танковый дивизион с реактивными двигателями, с диким скрежетом на двух колесах обогнули Триумфальную Арку, пулей пролетели по авеню Клебер. И каким-то чудом выскочили на кольцевую дорогу, никого не задавив.

Позади я слышал сирены полицейских машин. Мы их обогнали. Будь я проклят, если мы не обогнали радиоволны, на которых полицейские переговаривались друг с другом.