Сомнамбула

Для нижегородского гостя было сделано исключение. Богатый купец Драгомылов, владелец складов и пароходов, приехав в столицу, захотел удивить широтой волжской души. С утра он снял ресторан целиком и потребовал артисток, оркестр, танцовщиц испанских танцев и, конечно, цыган. И чтоб стол ломился от угощений и выпивки. Купец по наивности думал, что дал форсу, но официанты между собой посмеивались: далеко было купчине до настоящего столичного угара. Надо постараться, чтобы «Аркадию» поразить.

Швейцар пускать Ванзарова не желал, предлагая приехать к вечеру, сейчас частный банкет. Когда увидел книжечку департамента полиции, сбегал за метрдотелем. Вышел господин Перье, в идеальном смокинге, и выразил удивление визиту полиции: у них все в порядке, вечерние безобразия еще не скоро. Ванзаров спросил, где увидеть цыганский ансамбль. Оказалось, что они выступили, отдыхают в перерыве, пока играет румынский оркестр. Действительно, из зала доносилась слезливая мелодия, от которой на трезвую голову должно мутить.

– У нас особый гость, – как бы извиняясь, сказал метрдотель.

Ванзаров попросил проводить к цыганам. Перье выразил удивление, но не посмел возражать полиции. С поклоном он пригласил следовать за ним.

Цыгане вышли на задний двор ресторана вдохнуть чистый воздух Крестовского острова. Мужчины курили, женщины собрались в кружок, переговаривались и посмеивались. Метрдотель открыл перед Ванзаровым дверь и предпочел не вмешиваться.

Обратиться напрямик к женщинам было недопустимо. Ванзаров подошел к пожилому цыгану, по виду старшему, и спросил, можно ли видеть мадам Штальберг. Мужчины перестали курить и поглядывали не слишком дружелюбно, скорее с вызовом.

– А тебе какая нужда, господин хороший? – спросил цыган, разглядывая пальто и костюм незнакомца, как будто прицениваясь, сколько можно содрать.

– Старинный друг ее покойного мужа Бориса Арнольдовича, – ответил Ванзаров. Иногда поминать сыскную полицию не слишком уместно.

Кажется, цыган не верил, буравил глазищами.

– Друг, говоришь… У цыган друзей нет. Как звать?

– Родион Георгиевич… А вас, почтенный?

Цыган усмехнулся:

– Зови Марко… Что хотел?

– Вернуть долг…

Ванзарову протянули мясистую ладонь.

– Давай мне, передам.

– Это невозможно.

Марко оглянулся к своим, молодые парни блеснули золотыми зубами. Улыбки недобрые.

– Ах, господин хороший, строгий ты какой… Нет, чтобы рублем одарил… А коли так, уходи подобру-поздорову.

Применять силу Ванзаров считал возможным только в крайнем случае, а тем более было жаль оставить «Аркадию» без цыганского ансамбля и его руководителя. Да и купца нижегородского жаль: что подумает о столичной полиции. Но в редких случаях даже психологика соглашалась, что выхода нет.

– Желаете, чтоб рублем одарил? – спросил Ванзаров, засовывая руку в карман брюк.

– Вот какой хороший господин, – осклабился Марко и сунул ладошку.

В следующее мгновение его рука совершила оборот вверх до вывиха плеча, что заставило тело согнуться в поясе. Боль ударила в голову и заполонила целиком. Марко завыл, молодые цыгане замерли в растерянности.

– Три шага назад. Сломаю ему руку, нечем будет на гитаре играть, – сказал Ванзаров с такой уверенностью, что мужчины попятились. – Мадам Штальберг, будьте добры подойти к нам.

Цыганки переглянулись. Одна из них, распахнув шаль и уперев руки в бока, отважно пошла на незнакомца, который мучил старого Марко. Ванзаров сразу понял, что это она. Не логикой, а тем особым чувством, которое возбуждает невероятная, простая и чистая красота женщины. Красота, в которой нет притворства, манерности, а только сила, какую дает кровь и свобода. Нельзя осуждать барона, который лишился рассудка и променял все, что имел, ради цыганки. Такая жемчужина стоила целого мира. Да и выбор Квицинского следовало одобрить…

Она подошла и тряхнула черными кудрями, рассыпав по плечам.

– Ну, что тебе?

Под рукой Ванзарова кряхтел и выл Марко, товарищи его вот-вот бросятся, в окна кухни смотрели напуганные повара, метрдотель выглядывал в дверную щель, дул ледяной ветер. Свободной рукой Ванзаров снял шляпу и отдал поклон.

– Мадам Штальберг, прошу вас уделить мне не более десяти минут, – сказал он отменным светским тоном.

Вежливость в смеси с жесткостью произвела впечатление. Мужчины не знали, как себя вести, то ли биться за старшего, то ли попросить рублик, а женщины с интересом рассматривали дерзкого незнакомца.

– Что надо? – без колебаний ответила Рада.

Ванзаров наклонился к затылку пойманного.

– Вы позволите мне поговорить с мадам Штальберг с глазу на глаз здесь же?

– Да! Да! – простонал Марко. – Пусти, леший…

Ослабив захват, Ванзаров указал цыганке на дальний конец двора, где начинались кусты. Закинув шаль, Рада пошла с королевским величием. Парни расступились перед ней. Ванзаров шел следом, слыша за спиной стоны Марко и цыганские проклятия.

Отойдя, сколько пожелала, Рада повернулась, скрестив на груди руки.

– Говори, – приказала она.

Ванзаров остановился так, чтобы между ними осталось расстояние больше вытянутой руки. Он представился, впрочем, не поминая полицейского чина.