Сомнамбула

– Представьте себе: преподаватель латыни в 3-й гимназии, тут недалеко, на Гагаринской, некий Образцов, известен непреклонным характером. Получить у него «отлично», все равно что написать речь на классической латыни. И вдруг на уроке негодяи-гимназисты лепечут вместо латыни всякий вздор, а он ставит высший балл. Причем уверен, что ученики говорят с ним на отборной латыни. Как вам такое?

Окончив филологический факультет университета по кафедре классических языков, Ванзаров знал, как сказывается на слабых мозгах тяжеловесный язык Марка Аврелия и Цицерона. Были случаи, когда профессора отправлялись прямиком в лечебницу душевнобольных и там продолжали выступления в римском сенате. Что говорить о школьном учителе…

– Откуда стало известно? – только спросил он.

– Директор гимназии, мой давний приятель, сообщил по секрету… Спрашивает, что делать? – сказал Бурцов, надеясь, что помощь будет предложена.

– Пусть обратится в общество экспериментальной психологии.

Надежды оказались тщетны. Ванзаров явно не желал быть прежним. Чем же его так приманил Пирамидов?

– Воспользуюсь вашим советом, Родион Георгиевич. Раз ничего другого предложить не можете…

– Предложить могу, – сказал Ванзаров. – За этим вас побеспокоил.

– Никаких беспокойств, – оживился Бурцов. – В чем дело?

– Необходимо выяснить, были ли господин, который превратился в петуха, и дама, которая жевала беличью шапочку, на приеме у доктора, который лечит гипнозом. Предполагаю, что это один и тот же доктор. Наверняка ваш учитель латыни побывал у него же.

Бурцов еще раз убедился в таланте Ванзарова задавать неудобные и чрезвычайно неприятные вопросы, особенно когда ответ на них известен.

– Это невозможно, – сказал Александр Васильевич со всей возможной строгостью.

– Почему же?

– Врачебная тайна… Да и как опрашивать людей? Они даже не свидетели.

– Я найду способ аккуратно допросить…

– Нет! – так резко выразился Бурцов, что сразу пожалел. Такие порывы выдают. – Незачем беспокоить напрасно…

Отделаться от Ванзарова вот так просто еще никому не удавалось.

– Есть другой способ, – сказал он. – Запросите у господина Вагнера, у них в обществе такие подробности известны.

– Прошу простить, но не могу вмешиваться во врачебную тайну, – сказал Бурцов, вставая и подавая руку. – Держите меня в курсе.

– В курсе чего? – спросил Ванзаров, отвечая на рукопожатие. – Я строго выполняю распоряжение господина Зволянского.

– Ну, так. Вообще в курсе событий, – ответил Бурцов, понимая, как нелепо выглядит. Не умеет он врать, как ни старается…

Уже развернувшись к двери, Ванзаров задержался.

– Если предполагали, что внезапное сумасшествие – результат действия машины страха, то отчего же не узнать, у кого эти жертвы могли лечиться?

Бурцов пробурчал нечто невразумительное.

– А если вам уже известно имя доктора, то почему оберегаете его? – не унимался Ванзаров, давя все сильнее на мозоль судебного следователя, редкая и мерзкая способность, надо сказать, чем окончательно разозлил Александра Васильевича.

– Ничего мне не известно, – буркнул он, понимая, что ничего не добился и хуже того: почти проболтался о чем не следовало.

– Как прикажете. – Ванзаров поклонился и вышел.

Как часто люди говорят все или почти все, старательно умалчивая или недоговаривая. Логика безжалостно указывала, что господин Бурцов скрывал имя доктора.

В кабинет влетел юный Петенька Войтов. Запыхался и еле дышал, как будто за ним гнались волки, галстук съехал, сорочка вылезла из ремня, а сам он имел вид всклокоченный.

– Так… Вот… же… Ван…фар…ров, – еле выговорил он, глотая воздух и указывая на дверь, в которой исчез Ванзаров. – Да… Как… же…так…

– Где вас носило, молодой человек? – Бурцов нашел жертву, на которой мог спустить раздражение. – Что вы себе позволяете?

Сбивая и запинаясь, Петенька доложил: прибыл в сыск, Ванзарова на месте не оказалось, чиновник сказал, что тот отбыл в один из полицейских участков. Какой именно – неизвестно. Вот он и обегал все ближайшие участки…

Юноша был в мыле и почти без сил. Желание устроить ему выволочку улетучилось. Бурцов в который раз убедился: хуже дурака только дурак старательный и деятельный. Ну, что тут поделать…

42

Фонтанка, 10

Владение собственным экипажем или пролеткой в полном распоряжении смягчает характер. Свобода передвижений дарит новые привычки. Ванзаров подумал, что не завернуть с Литейного на Фонтанку, проехав несколько кварталов, будет глупостью. Когда еще окажется время воспользоваться приглашением… Он приказал везти к Соляному городку.

Изделия Уральского общества обработки камней были многочисленны. Камни не трогали Ванзарова. Драгоценные, полудрагоценные и брильянты наводили на него скуку. Если камни не украдены или похищены, толку в них никакого. Из камней Ванзаров предпочитал древние. То есть руины Парфенона и римский амфитеатр, но как до них добраться, если даже в отпуск невозможно съездить.