Сомнение. Манифест для тех, кто готов выйти из толпы

Мне 32 года на момент издания этой книги, и только последний год у меня — настоящий роман со здоровым образом жизни. Путь этот был тернист, ветвист и совершенно неподконтролен мне до определенного момента. В детстве я был маленьким и хлипким отличником, командиром первой звездочки. На физкультуре стоял вторым в строю с конца из-за низкого роста, не выполнил ни одного норматива за десять лет школы, но получал пятерки по «физре» прицепом за остальные заслуги перед коммунистическим, а затем и диким капиталистическим обществом. Физическая сила мне как-то не пригождалась. Меня не били, как это показывают в американском кино, и потому я не был злым, мне удавалось дружить и с коллегами-ботанами, и с хулиганами, которым просто со мной было интересно и которым я добровольно помогал писать контрольные. Надо же что-то делать в оставшиеся 30 минут урока, если твоя контрольная пишется за 10–15 минут. Но в 10-м классе что-то во мне замкнуло, и я решил, что надо иметь бицепсы. Вот так просто — не тело героя фильма «300 спартанцев», не широкие плечи и мощную грудь, не трапециевидное тело, не пресс кубиками, а именно бицепсы — странное для меня сегодня понимание мужской красоты. Наверное, виноваты во всем герои моего детства — Жан-Клод Ван Дамм, Арни Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне. Почему-то это были бицепсы — и точка.

Как-то летом мои родители уехали на дачу и оставили меня дома наедине с любимым компьютером и гантелями — две по десять килограммов. Я к ним не прикасался отродясь, и они даже заржавели от тоски, дожидаясь своей очереди стать нужными. Замечательная компьютерная стратегия WarCraft II, первая и вторая серии любимой игры UFO, делали все, чтобы летом мне не хотелось выходить из дома. Но гантели, может, специально оставленные папой на видном месте, начали со мной говорить телепатически, и я сдался. Шесть дней подряд я по нескольку минут в день поднимал их, как умел, до полного истощения. Никакой науки о восстановлении, никакой программы тренировок, никаких интервальных нагрузок, никакого белкового питания и специальной науки. Не было тогда интернета и сайтов, не создали еще Google. Не в библиотеку же идти и робко спрашивать: «А у вас есть книги про культуризм?» Молодое тело многое прощает… Через неделю у меня были бицепсы — натуральные такие маленькие шарики, которыми я поразил прибывших с дачи родителей! Мальчик стал мужем. Так я разрушил свои представления о том, что я не могу быть, как те парни в кино.

Эти накачанные за неделю мышцы были так хороши, что позволяли мне подтягиваться десять с плюсом раз и закрывать основную программу по физкультуре! Только тот, кто не болтался на турнике, как сосиска, перед всем классом, никогда не поймет счастья изменившего ход вещей ботаника (на самом деле крутого физика и математика, ничего не смыслившего в биологии и тем более ботанике).

Попав в институт, я стал заниматься, как и все в моей группе, в качалке. Эти занятия мне не нравились, но нравилось, как увеличивалось тело буквально во все стороны. Мой вес с 65 кг вырос до 89 кг при росте 176 см. Естественно, качалку я скоро бросил, и мясистый культурист стал превращаться в желейного корпоративного специалиста по работе в корпорациях с корпоративными клиентами из таких же корпораций. Спустя почти восемь лет я имел тот же вес, в котором очень большой процент составлял теперь жир, а не мышцы, — как у большинства специалистов в российских и украинских офисах. Просто оглянитесь вокруг, когда окажетесь на работе, и рассмотрите пристально коллег в рубашках размера XXL, костюмах, не застегивающихся на животе. Бесформенные пузатики, любители бесплатного растворимого кофе с сахаром, потливые и страдающие одышкой, которую они сочетают с пятничными возлияниями пива и поеданием франкфуртских сосисок, напичканных жиром и свининой. Они просто думают, будто описанное выше как-то само собой обойдет их стороной. Но это не так — все будет еще хуже.

В 30 лет я задумался, почему так разлюбил ходить пешком. Я вспомнил своего деда и папу, которые перенесли разной тяжести сердечные приступы. И стал думать: что помешает мне умереть от сердечного приступа, например, через десять лет? Ничто не мешало, а образ жизни нервного компьютерного работника только помогал приблизить день воссоединения с космической материей. Как раз нежелание получить сердечный приступ и желание повысить общую выносливость привели меня на стезю спорта и достаточно подробного его изучения. Мне просто хотелось забыть о своем теле во время сидячей работы, не замечать, как неприятно вставать утром, не думать об одышке, поднимаясь, например, на 24-й этаж бизнес-центра, говорить спокойно по телефону во время пробежки и одолеть полумарафон и марафон, романтичную и кажущуюся невероятной дистанцию Ironman или хотя бы его «половинку» (что у меня таки получилось).

Будьте реалистами