Сон № 9

– Сказать по правде, мэм, я никогда не хотел быть Богом. Папаша настоял: семейные традиции и все такое. Я плюнул на теологические колледжи Лиги Плюща и подался в Калифорнию. – Лицо Бога приняло мечтательное выражение. – Крутой прибой, золотой песок, а девочки! Какие девочки… Разумеется, «вмешательство Всевышнего» – предмет обязательный, но я пропускал почти все лекции ради серфинга на больших волнах Биг-Сура! А прекращение войн… Это бездонная выгребная яма, мэм. Университетский диплом я все-таки получил, хоть и третьей степени с бесчестьем, зато научился фокусу с водой и вином[134]. Папаша пытался меня пристроить, но, видите ли, мэм, – Бог понизил голос, – на небесах повсюду кумовство. Знай вы, что творится в Граде Золотом, подумали бы, что франкмасоны всюду пробиваются исключительно своим умом. Важно не то, что ты знаешь, важно, кого ты знаешь, а главное – откуда. Закадычным друзьям Всемогущего достаются местечки с устойчивой демократией, а тех, у кого со связями напряг, отправляют в зоны военных действий или в миротворческие миссии. Мэм, у вас времени не найдется?

Госпожа Хохлатка взглянула на часы:

– Без двадцати пяти одиннадцать.

– Ах, чтоб его! Мне нужно вернуть видеокассеты в прокат, не то снова оштрафуют!

Бог щелкнул пальцами. Доска для серфинга взмыла со дна воронки и зависла в воздухе. Бог вспрыгнул на нее и помахал солнечными очками:

– Было чрезвычайно приятно побеседовать, мэм. Если вдруг попадете в беду, пошлите мне взмах крыла и молитву[135]! – Он принял кунгфуистскую стойку и унесся прочь.

Госпожа Хохлатка смотрела, как его божественное убожество пропадает в дальней дали.

– Ну-ну. Так я ему и поверила. Уж лучше как-нибудь сама, на честном слове.

Мучимый жаждой, я просыпаюсь в мареве предрассветных сумерек и вскрикиваю – надо мной склонилась старуха в черном. Судорожно дергаюсь, падаю с дивана.

– Успокойся, – говорит пожилая женщина в черном. – Успокойся, деточка. Тебе приснился сон. Это я, госпожа Сасаки из бюро находок на вокзале Уэно.

Я пытаюсь расслабиться, вдыхаю, выдыхаю. Госпожа Сасаки? Марево рассеивается.

Она улыбается, качает головой:

– Извини, что напугала. С возвращением в мир живых. Похоже, Бунтаро забыл тебя предупредить, что я утром зайду.

Напряжение наконец-то отпускает. Вздыхаю полной грудью.

– Доброе утро…

Она ставит на пол спортивную сумку:

– Я принесла кое-какие вещи из твоей квартиры, чтобы тебе было здесь удобнее. Ох, знала бы про синяк, захватила бы парочку стейков.

Мне стыдно, что госпожа Сасаки видела бардак в моей капсуле.

– Если честно, я думала, что ты уже проснулся. А почему ты не спишь в гостевой комнате?

Липкая сухость во рту, будто клей с песком.

– Мне тут спокойнее. Безопаснее, что ли. Госпожа Сасаки, а как Бунтаро узнал ваш номер в Уэно? Откуда вам известно про «Падающую звезду» и про Бунтаро?

– Я – его мать. – Госпожа Сасаки улыбается, видя мое изумление. – Знаешь, у каждого есть мать. Даже у Бунтаро.

Все встает на свои места.

– Почему же ни вы, ни он никогда об этом не упоминали?

– Ты не спрашивал.

– Мне и в голову не приходило спросить.

– Тогда зачем нам было об этом говорить?

– А моя работа?

– Бунтаро отправил тебя на собеседование, но места ты добился сам. Впрочем, сейчас это не важно. Вот позавтракаем и обсудим, как быть с твоей работой в бюро находок. Всему свое время. Сначала тебе надо принять душ и побриться, а то похоже, что ты неделю жил с бездомными в парке Уэно. Ты совсем себя запустил. А пока ты будешь приводить себя в порядок, я приготовлю завтрак. Надеюсь, ты съешь больше меня. Какой смысл спасать твою шкуру, если ты устраиваешь голодовку?