Сон девятый

А на дворе валил частый крупный снег, и ни звёзд, ни луны. Гаор сел за руль. Тихоня стоял у дверей и еле успел увернуться от фургона. В гараже они уже вдвоём смели с фургона снег. Мыть пол не стали.

— Снег в сток смети, пусть тает да стекает. А остальное всё завтра.

— Ага, — согласился Тихоня.

Неужели вот так, легко и просто, всё решилось? И он будет жить, не подстилкой, презираемой всеми и обречённой на мучительную насмешливую смерть, а как все, как он прожил весь сегодняшний день? Первый его нормальный, человечески нормальный день. И… и правы древние: «Всё сделанное тобой вернётся к тебе. Добро добром, а зло злом».

— Всё, — Гаор оглядел гараж и пошёл к двери. — Айда на отдых.

— Айда, — уже совсем свободно ответил Тихоня.

Гаор выпустил его из гаража, выключил свет, вышел сам и закрыл на щеколду дверь. Валил густой плотный снег, и сквозь него с трудом пробивался тёплый жёлтый свет кухонного окна. На этот свет они и пошли.

В кухне их встретила Большуха. Ворча, что совсем без ума надо быть, так допоздна работать, а то тебе завтра дня не будет, она поставила перед ними миски с кашей.

— Я же уже ел, — удивился Тихоня, садясь к столу.

— Лопай, когда дают, — хмыкнул Гаор. — Спасибо, Мать.

— Сам лопай. Ишь, повадились на ночь глядя приезжать.

— А кто ещё? — поинтересовался между двумя ложками Гаор.

— А хозяин. Тоже вот так в ночь совсем, все уж спали, приехал. Как скажи, с войны. Сам-то теперь сутки как спит. А тебе работать с утра. Гаор, сыто отдуваясь, отвалился от стола. Посмотрел на Тихоню.

— Спать иди, Рыжий, — сказала Большуха. — А ты, малец, на полати лезь, завтра уж по-настоящему устроим. Давай-давай, Рыжий, не щурься, ни того, ни этого не отломится.

— Это как ты догадалась? — изумился Гаор, тяжело поднимаясь из-за стола. — Ладно, Мать, в душ я тогда завтра.

— Грязное только на прожарку скинь. А завтра баньку как раз наладим. Пропаришься с дороги.

Тихоне очень хотелось спросить про душ, и что это такое банька, которая, кажется, вместо душа будет, но решил не рисковать, да и… устал он. И от непривычной работы, и от разговора, где решилась его жизнь, а про полати он уже знает, спать там ничего и даже вполне. А потому без разговоров полез наверх и заснул быстрее, чем лёг.

Коррант спал, просыпался, что-то ел, пил и снова засыпал. И окончательно проснулся в своё обычное утреннее время, но через двое суток. Что определил по будильнику с календарём у изголовья. Полежал, прислушиваясь к утренним усадебным шумам. Судя по ним, всё в обычном порядке. Он потянулся, с наслаждением ощущая себя здоровым, сильным и… почти молодым.

И словно почувствовав его пробуждение, открылась дверь и вошла Гройна с подносом.

— Доброе утро, мой муж, — улыбнулась она. — Была ли благополучной твоя дорога?

— И тебе доброго утра, моя жена и мать моих детей, — ответил продолжением старинного приветствия Коррант, садясь в постели. — Ну, и как вы тут? Гройна поставила перед ним поднос с кофе и присела на край кровати.

— У нас всё в порядке. Очень устал?

— Но уже отдохнул. Как на дворе?

— Второй день снегопад. Рыжий вернулся из рейса, отчёт у тебя на столе, сейчас в гараже. — Гройна снисходительно улыбнулась. — Пляшет вокруг новой машины.

— Я тоже плясал, — улыбнулся воспоминаниям Коррант.

— Милый, очень дорого?

— По сочетанию цена-качество оптимально. К тому же мальчишка шёл в придачу. Кстати, он домашний, можешь его использовать и в комнатах. Гройна невольно нахмурилась и покачала головой.

— Почему? — удивился Коррант. — Неумёха?

— Нет, дело не в этом. Понимаешь, Ридург, он… он так похож на Гарда… мне… неловко, неприятно… Он родовой? Коррант пожал плечами.

— Карта обычная. С номером.

— Да, — кивнула Гройна. — Я слышала, что у родовых ошейники без номеров. Да, знаешь, оказывается, он и Рыжий знают друг друга.

— Да? — удивился Коррант. — И откуда?

— Как мне сказали, аргатский хозяин Рыжего приезжал к тогдашнему хозяину Тихони по своим делам.

— Вполне возможно, — задумчиво кивнул Коррант и решительно поставил чашку на поднос. — Всё, Гройна, спасибо, с твоим кофе ничей не сравнится. Гройна поцеловала его в щёку, взяла поднос и встала.

— Спасибо, милый.

Когда она вышла, Коррант рывком сбросил себя с постели. Всё, отпуск кончился, теперь дела. Все важные, все неотложные. Бои местного значения. Теперь по службам, всё проверить, принять отчёты, намылить холки, накрутить хвосты, вздрючить и вразумить. Да, Тихоня же положенных пяти вводных наверняка не получил: Джадд свою независимость блюдёт, и без хозяйского приказа никого пороть не будет. Вот с этого и начнём. Чтоб все сразу хозяйскую руку почувствовали и вспомнили.

* * *