Сон Доти (СИ)

— Остановитесь, подумайте! — Доти, с висящей на шее табличкой из картона, на которой были нарисованы маркером непонятные символы, продолжал надрываться. Размахивая руками, он пытался привлечь хоть чьё-нибудь внимание, но люди либо обходили его стороной, либо откровенно хихикали, пока не замечали его правый глаз, прикрытый грязной тряпицей на манер пиратской повязки. Увечье отбивало всякое желание насмехаться. «Для этого города еще не всё потеряно», — с надеждой подумала Ванда.

В тот раз она прошла мимо Доти, наблюдая краем глаза, как его останавливают двое полицейских. У нее не было намерения вмешиваться; она плотнее закуталась в куртку, пряча волосы, по которым её могли узнать, как одну из Мстителей, и вернулась в башню Старка.

В следующий раз она столкнулась с Доти в Центральном парке. Прежде Ванда никогда не чувствовала тяги заняться спортом, но ежедневные беговые прогулки Стива и Сэма, вкупе с непрерывными тренировками, которые должны были сделать её сильнее, неплохо мотивировали. Было в этом и что-то нормальное. Разве не так проводят время обычные жители города — выходят на пробежки, чтобы подышать свежим воздухом, слушают музыку и наслаждаются видами? Может, поэтому Ванда и останавливалась через каждые несколько минут, а, может, это всё происходило из-за свистящих легких. Путь к долгим пробежкам обещал быть длинным и полным страданий.

Доти сидел в тенистом местечке, привалившись к стволу раскидистого дерева, и смотрел на озеро; его согнутые в коленях ноги были босыми.

Она автоматически замедлила шаг, наблюдая за ним. Красная потрепанная куртка и дырявый серый свитер под ней напомнили Ванде о том времени, когда они с Пьетро сами бродили по жутким мрачным местам, пытаясь найти хоть какую-то приличную одежду. Наверняка перчатки без пальцев тоже не особенно защищали от холода по ночам, но бездомный совсем не выглядел печальным. Скорее… задумчивым.

Возможно, стоило спросить, не нужно ли ему что-нибудь. Ванда представила себе, как подходит к человеку, у которого даже нет ботинок, чтобы поинтересоваться, не может ли она ему чем-то помочь. Будет выглядеть слишком лицемерно, словно она просто хочет показаться обеспокоенной… Нет, не пойдет. Почему вообще нужно обращать на него внимание? Каждый сам проходит тот путь, который должен пройти — никто не помогал им с Пьетро, и они ниоткуда не ждали помощи. Разозлившись сама на себя, Ванда вновь перешла на пружинистый бег, чувствуя, как сжимаются легкие, и хотя она больше не оборачивалась, ей казалось, будто чей-то взгляд щекочет ей спину.

========== II ==========

На следующий день он сидел там же и опять без ботинок. Куртка съехала с одного плеча, придавая Доти несчастный вид, и Ванда, тяжело пробегая мимо, молилась о том, чтобы не встретить его завтра в том же состоянии. Однако надежды не оправдались — в очередное утро он был там, и на следующее тоже, а через два дня она не выдержала, вспомнив, что кое-кто — Мстители — все-таки оказал им с Пьетро помощь, и стащила у Вижна абсолютно новые песочные тимберленды, которые все равно ему не нравились. Должно быть, Тони не рассчитывал, что у его чопорного андроида окажется такой притязательный вкус.

— Вот, возьмите, пожалуйста, — она вытащила из рюкзака обувь и протянула ему, но Доти, хоть и поднял взгляд от глади озера, все равно выглядел равнодушным. — Я… я не была уверена насчет размера.

— Дорогая, ты могла бы спросить, — его голос был чистым и глубоким, совсем не старческим, и очень сильно отличался от тех истерических воплей, которые он издавал на Таймс-сквер.

Ванда стушевалась. Довольно странно принимать упреки от того, по отношению к кому ты совершаешь бескорыстный поступок. Она начинала понимать всеобщее равнодушие к бездомным — дай им малость, и они начнут думать, что имеют право на большее.

Ну что ж, он имел право получить ботинки по размеру. Нет?

— Извините, — выдавила она после неловкой паузы. — Какой у вас размер?

Мужчина внимательно взглянул на неё, его единственный глаз имел такой красивый голубой оттенок, словно небо над Центральным парком.

— Спасибо, дорогая, этот подойдет, — он слегка улыбнулся, наконец принимая её дар. — Приходи завтра вечером на площадь, если не брезгуешь компанией бездомного старика… Может быть, я кое-что расскажу тебе в благодарность.

В тот день он ей и представился.

Доти.

Я очень храбрый, девочка моя. Очень.

***

Площадка, на которой он жил, занимала ровно две плиты тротуара. Лежанка состояла из старых картонок, укрытых дырявыми пледами; рядом стояла ржавая коляска из супермаркета, в которой Доти держал все свои немногочисленные пожитки: груду тряпья, какие-то продукты и нечто, что на первый взгляд было просто бесполезным мусором. На картонной табличке у лежанки было криво написано: «Берегитесь Конца Света!».