Сон Ястреба

– Нет, – ответил священник. – Мне нужно пересечь море. Понт.

– Но господин, – хозяин несколько растерял рвение. – Наша лодка, пусть и самая лучшая, не предназначена для столь дальнего пути.

Алексий достал серебряную цепочку и положил на стол перед греком.

– Этого достаточно, чтобы твоя семья не нуждалась, даже если ты вдруг не вернёшься.

– Я пойду с сыном, – возразил рыбак, не спуская глаз с сокровища.

Священник кивнул и добавил к цепочке тяжёлый перстень.

Уже через полчаса лодка отошла от Галаты, и рыбак с сыном поставили парус, хотя ветер совсем не торопился наполнить его.

С непогодой они столкнулись позже, сразу, как только вышли из пролива. Хищные тучи поджидали добычу неподалёку от берегов.

Такие бури в это время для Чёрного моря большая редкость. Рыбацкую лодку швыряло и захлёстывало волнами. Дождь вносил свою лепту в потоп. Никакого укрытия на такой маленькой лодке не было предусмотрено.

Алексий не мог даже очистить желудок без того, чтобы не получить в лицо удар волны.

***

Хлыст вернулся бледным.

– Хозяин нанял лодку и ушёл в пролив, – доложил он печатнику.

– Что? – не поверил Василий. – Куда он направился? К туркам?

– Не знаю. Женщина утверждает, будто он подрядил её мужа, чтобы пересечь море.

– Проклятье! Позови ко мне Пересвета.

Молодой монах отказался прояснить намерения владыки. Он сослался на строгий запрет, а любые ухищрения архимандрита выведать что-либо воспринимал, как покушение на свою честь.

А Василий ни как не мог взять в толк, почему митрополит доверился сосунку и отстранил от дел многоопытного печатника.

***

Всё оказалось не так просто, как полагали мещёрцы, и куда хуже, чем даже рассчитывал Рыжий. Драган сообщил, что латиняне подали жалобу в суд, и до его решения товар останется под замком. Дело затягивалось.

Ондроп и Тарон, ведомые Чунаем, отправились на постоялый двор. Ханьскому купцу приходилось уже бывать в Константинополе, и он знал, где дешевле остановиться при сносном обслуживании.

Рыжего Драган повёл знакомить с корыстными, как он выразился, людьми. Серб, конечно, имел в виду людей, полезных для дела. Таковые, как вскоре выяснилось, обитали главным образом в корчмах и притонах, разбросанных по всему городу.

Столица империи поражала воображение. Рыжий чуть шею себе не свернул, разглядывая высоченные каменные дома, что скалами нависали над улочками. Серб то и дело заскакивал в какие-то подозрительные дыры, тёмные закоулки, расспрашивал о чём-то прохожих. Казалось, его знала в лицо половина Константинополя. В каждой корчме, в каждом торговом ряду с ним здоровались. Причём здоровались и нищие, и люди в достатке, и военные, и чиновники. И Драгана ничуть не смущала такая известность. Для каждого из встречных он находил доброе слово или ободряющий взмах рукой, а когда обращался с просьбой или вопросом, ему готовы были угодить наперегонки.

В одном из знакомых Драгана, Рыжий к своему удивлению узнал Скомороха. Полтора года назад они расстались в Москве, где вместе с Соколом и Борисом выслеживали викария. Их замыслы тогда окончились полным провалом, а Скоморох решил попытать удачу в одиночку.

– Вот так встреча! – воскликнул Рыжий. – Вот оказывается куда тебя занесло!

– Роман? – оторвался от вина новгородец. – Какими судьбами?

– Так вы знакомы? Тем лучше, – серб усмехнулся и пояснил Скомороху. – Они привезли на продажу мёд. Тобоже.

Рыжий метнул в Драгана рассерженный взгляд, но быстро успокоился.

– Нам нужно найти покупателя, – сказал он. – Желательно гуртового.

Заказали вина.

– Тут я тебе не помощник, – сказал Скоморох, выпив за встречу. – В торговых делах разбираюсь плохо. Но есть люди, которые возьмут какой угодно товар, только из-за того, что его провели мимо рта латинян.

– Не спеши, – остерёг серб. – Груз ещё только предстоит вырвать из пасти. Да и на счёт «какого угодно» я сомневаюсь.

Он вновь с намёком взглянул на Рыжего.

– Ну, а ты как? – спросил тот земляка. – Достал викария?

– Достал, – кивнул Скоморох. – Только он теперь не викарий. В митрополиты на днях вышел.

– Вот как?

– Точно! Подкупил полгорода и пожалуйста!

– Кстати, твой свештеник ушёл, – сказал серб Скомороху.

– Прекрасно! – проворчал тот. – Надеюсь, в Москве скоро почувствуют тяжесть длани нового митрополита.

Новгородец хихикнул и только потом поймал себя на мысли, что хихикнул он точь-в-точь, как его приятель Бресал. Что-то в этом смешке показалось Рыжему зловещим.

– Но он ушёл не в Москву, – заметил серб, сохраняя на лице полное равнодушие.

– А куда же? – весёлость Скомороха улетучилась.

– Ходят слухи, будто кто-то из сумконош предупредил попа о ваших с Бресалом проделках. Иначе говоря, вас попросту продали.

Скоморох побледнел, догадываясь, куда клонит серб.

– И?

– Он направился на Волгу, как мне удалось выяснить.

– Вот дерьмо!

– В чём дело-то? – удивился Рыжий.

Скоморох молчал долго, а серб, поймав вопросительный взгляд мещёрца, лишь пожал плечами.

Высосав кувшин вина, новгородец рассказал товарищу о проклятии.