Сон Ястреба

До самых свадебных торжеств Бориса они видели только мельком. То вместе с прибывающими князьями, то в окружении воинов на смотре городецкого полка, то в сопровождении священников. Среди последних отметился появлением Дионисий. Он злобно зыркнул на Сокола и, подхватив князя под локоть, увёл его в чрево храма.

Удалось увидеть и невесту. Ольгерд и два его сына устроили нечто вроде показа, пройдясь с Марией по торгу. Она оказалась совсем девчушкой. Живой и хорошенькой.

Перекинуться с Борисом хотя бы словом возможности не представилось. Сам Тимофей в эти дни был занят немногим меньше. Мещёрцы оказались предоставлены сами себе, и от нечего делать бродили по городу.

А городом овладело всеобщее воодушевление. Расхаживая по улицам, чародей ловил просветлённые взгляды. Взгляды гордые и многозначительные. Казалось, люди осознали некую истину, недоступную пониманию чужаков.

Нечто похожее Сокол наблюдал и в Мещёрске, где людей обуяла жажда наживы, вызванная предприятием купцов. Подобным образом бурлил и Муром в предвкушении большого похода. Но здесь, как он выяснил вскоре, воодушевление имело иные причины.

За многолетнюю историю Городца в нём сиживало немало князей, в том числе и великих и таких, что держали за грудки всю Русь. Но все эти предшественники Бориса не считали город своим. Одни искали за мощными стенами временного убежища, других отправляли на край русских земель в изгнание, третьи заезжали сюда только на время.

Борис стал первым настоящим князем. Своим. И с ним люди связывали надежды на возрождение и процветание. В народе вдруг пробудились какие-то потаённые чувства. Мужчины и женщины потянулись к Слащам, где захоронены были павшие в прежних войнах защитники города. Длительные поминки стали частью общего праздника.

К свадьбе, но больше на воцарение Бориса, горожане поднесли ему старый шлем Андрея Великого. Где они скрывали реликвию до сих пор, осталось неясным. Но шлем сиял, словно новенький.

***

Церковные торжества Сокол, понятно, пропустил, зато на пир его вместе с Меной позвали особо. В дом Тимофея пожаловал Румянец и, косясь на хозяина, передал приглашение князя.

Застолье продолжалось несколько дней. Горожанам выставили длинные столы на улице, гостей породистых усадили в хоромах.

Не всякий из младших сыновей, пусть даже и великого князя, таких гостей на свадьбе рассаживал. Собралась почти что вся Русь. Кроме московских властителей и их приспешников, явились все. Со многими из них Соколу довелось встречаться, других он видел впервые и теперь разглядывал украдкой, пытаясь оценить достоинства и недостатки каждого.

Мена обратила его внимание на хмурого парня, который почти не пил и не принимал участие в веселье. Сидел он среди князей, но на самом краю, вместе с младшими отпрысками.

Сокол расспросил Румянца и выяснил, что это ни кто иной, как тверской князь Михаил Александрович, отец и дед которого были убиты вследствие московского заговора. Город и княжество у него отобрали, а сам князь скитался по чужбине, пока его не подобрал новгородский владыка Василий Калика.

– Из присутствующих у него, наверное, больше всего причин ненавидеть Москву, – заметил Сокол.

Калика перед смертью просил чародея позаботиться о своём воспитаннике. Сокол не забыл обещания, и теперь, улучив мгновение, подсел к парню.

Тот весьма удивился, узнав, что его учитель водил знакомство с колдуном. Выслушал молча рассказ о последних днях воспитателя, кивнул на предложенную поддержку, но остерёгся от каких-либо заверений. Только в самой глубине глаз Сокол распознал надежду.

Глава XXXI. Съезд

Горожане ещё гуляли, сотрясая стены дружными песнями, здравницами молодому князю, его великому родителю и юной жене, а пирушка властителей постепенно перешла в совет.

Собственно, за годы подготовки каждую мелочь обговорили многократно. Если представить вопросы кусками мяса, то его загодя обглодали до белых костей. И теперь эти кости перебирали, бросали то так, то эдак, пытаясь угадать по ним возможную слабину замыслов. Говорили мало, больше молчали, вглядываясь в глаза друг друга. Великое сидение. Великое ожидание.

Прежде всего ждали ответа из орды. Небольшое посольство, во главе с Семёном Судаковым отправленное к Джанибеку, должно было вернуться со дня на день. Новгородец намеревался поставить вопрос ребром. Поставить перед самим царём. Человек выборный, он был лишён даже той скудной защиты, какую имеют князья. Джанибеку нужно решиться на убийство родовитого гостя, таких же, как Судаков он мог насаживать на колья целыми гроздьями.

– Смелый муж, да хранит его бог, – говорили между собой князья.

Впрочем даже гибель новгородца явилась бы ответом. А в зависимости от него, князьям предстояло либо праздновать победу, либо добывать её с помощью оружия.

Мало кто по настоящему верил в успех посольства. Словно подтверждая это, за стенами города с утра до вечера слышался лязг железа, крики сотников, ржание лошадей. Воины изматывали себя учёбой. Полки готовились к большой войне.