Сон на пятницу (СИ)

- Кажись, все, жучок, отползал, – сказал городовой. – Хотя дышит, ваше высокоблагородие.

- Сафьянов, Петров – за носилками! – распорядился Коробейников, и пробормотал на ухо Штольману: – Что-то я тоже на месте застыл, Яков Платоныч. Это гипноз?

- Папа, круто ты его! А я все здорово сделал? – в другое ухо Якову ворвался возбужденный фальцет, и Штольман кивнул обоим.

- Если надо, из рельвера

Кого хочешь порешу! Я догадливый мальчишко, Завсегда с собой ношу!

- в восторге проорал Митя, барражируя над рощей, и Яков покачал головой.

«Вот же хулиган. Но ладно, не мне его учить. Помогает он просто отлично».

- Антон Андреевич, обеспечьте охрану арестованного, и завтра же его надо отправить в столицу. К утру я подготовлю документы, – сказал он Коробейникову.

- Сейчас меня не ждите, прогуляюсь.

…

Опершись спиной на столетний вяз, Яков смотрел на темное окно в доме Мироновых.

«Милая моя. Днем виделись, а я уже соскучился, будто месяц без тебя прошел. Надеюсь, когда все закончится, ты поедешь со мной в Петербург. Ты и наш сын…»

Штольман задумался, как при его образе жизни он сможет участвовать в жизни маленького ребенка, но одернул себя.

«Дело надо делать, а не в облаках витать. Разберемся».

…

Анна заглянула в комнату, увидела царивший там беспорядок и посоветовала:

- Дима, игрушки наверняка уже устали. Медведю в берлогу пора, паровозикам тоже спать нужно. Пожалуйста, помоги им улечься, они еще маленькие.

- Нам папа книжку читал! Мы все слушали! – оправдался малыш.

Пройдя в детскую, Анна увидела лежавшую на вышитой подушке раскрытую книгу с картинками и сидевшего на ковре Штольмана. Глаза его были закрыты, голова откинута на стену. Яков спал. Анна улыбнулась.

- Тогда приберись тихо.

- Да, мама! – Дима с хитрым видом выставил вперед ладошки. – Ты только выйди. А потом зайди, и увидишь!

Она вышла и через несколько минут вернулась. Комната была чиста, все игрушки разбрелись по своим местам, книга вернулась на полку. Штольман же, подоткнув под щеку подушку и вытянув длинные ноги, спал на полу.

- Я все убрал, мама! – звонко сказал мальчик. – Только папа еще не убранный!

…

Когда утром Анна спустилась к завтраку, Мария Тимофеевна оторвалась от своего блокнота и, поприветствовав дочку, позвала ее на прощание с почившим Егором Максаковым, своим давним знакомым, и его женой. Главным аргументом маменьки было воспоминание, что Егор Иванович Анну еще на коленях качал, и нужно отдать ему последний долг. Хотя на самом деле старшей Мироновой просто не хотелось в одиночестве тащиться на скучное мероприятие.

Анна отговорилась делами. Ей хотелось к Якову – узнать, чем кончилась ночная операция, да и просто увидеть его. Ощутить мягкое пожатие больших ладоней, встретить внимательный прищур, услышать любимый хрипловатый голос. А вдруг получится вновь обняться с Яковом и услышать взволнованный стук родного сердца?

Прибежав в участок, Анна услышала от Коробейникова, что преступник арестован и помещен под охраной в больницу.

– Нет, не ранен, – в ответ на вопрос Антон Андреевич расплылся в ухмылке.

– Господин следователь при задержании неудачно уронил его на землю. Говорят, паралич нижних конечностей.

- А Яков Платонович не пострадал? Где он? – Анну больше интересовало это, чем арест.

Молодой сыскной замахал руками.

– Нет, Анна Викторовна, что вы! Операция прошла как по маслу. Яков Платоныч на ногах не держался от усталости, и я предложил ему отоспаться до обеда.

Антон умолчал, что Штольман после произведенного ареста вернулся в отделение и ушел в гостиницу только под утро, когда уже отдохнули принимавшие участие в операции полицейские и сам Коробейников.

На мгновение у Анны мелькнула соблазнительная мысль прибежать к Якову в гостиничный номер, но тут же девушка передумала – Штольману действительно нужно было выспаться, а не общаться с непоседливой нареченной. Она вздохнула.

«Спи, счастье мое. Вечером увидимся».

…

На свежем воздухе внимание девушки привлекла белая фигура в ночной рубашке. Дух женщины поманил Анну за собой и, не оборачиваясь, поплыл вдоль улицы. Анна заколебалась на мгновение, с сожалением подумав, что вновь опоздает в больницу, но все-таки пошла за призраком. За Анной на небольшом расстоянии следовал Игнат Вальцов.

Идти было недалеко. Призрак проплыл сквозь кованый забор у старинного деревянного дома, в котором Анна с удивлением узнала дом Максаковых. Ворота стерегли два швейцара – в богатые покои, как сказал им нынешний глава семьи Борис, могли набежать и посторонние, поэтому нанятые парни вежливо заворачивали тех, кто лепетал о знакомстве с умершими что-то невнятное.

- Аннушка, сюда! – помахала рукой Мария Тимофеевна, только прошедшая во двор.

- Это моя дочь, господа.

- Анна Викторовна, – Вальцов укоризненно окликнул проскользнувшую в ворота подопечную, но Анна уже не слышала.

…

Гостей на прощании было много, но Анна почти никого из них не знала. Она и старика Максакова, чье тело возлежало в гробу из красного дерева, не знала толком. В курносом профиле нестарой еще женщины, лежавшей в соседнем гробу, Анна узнала явившийся ей дух.