Сон на пятницу (СИ)

Дамы завизжали, кто-то из господ посмелее кинулся к парнишке, но тот, размахивая револьвером, заорал: – Все вон отсюда! Прочь, я сказал!

Мальчик выстрелил поверх голов, чудом никого не задев, и гости наконец поняли. Толкая и обгоняя друг друга, они бросились к выходу, в дверях столкнувшись с встревоженными швейцарами и Вальцовым, прибежавшими на выстрелы.

Но их встретил с отцовским ружьем в руках уже Борис.

«Гри, дурачок мой, что же ты болтаешь. Но я не дам тебя забрать, иначе отправят в сумасшедший дом, и больше я тебя не увижу».

- Убирайтесь, – хмуро сказал он, наведя ствол на ноги ближайшей дамы, которой оказалась Мария Тимофеевна.

Та взвизгнула, и Борис поморщился.

- Мой брат не в себе, он аресту не подлежит, можете проконсультироваться у любого юриста. Прощание окончено. Я пришлю раненому господину Малафееву денег на лечение, забирайте его и закройте дверь с той стороны.

Гриша вдруг вскрикнул: – Боря, это она! – он показал револьвером на Анну, помогавшую Малафееву встать.

- Ведьма! Прикажи ей остаться, пусть покажет папеньку! Я хочу с ним поговорить!

Борис колебался, и младший брат взмолился: – Боренька, пожалуйста, мне очень надо!

Опустив ружье, Максаков проронил:

- Гри, отдай револьвер. Ты пугаешь людей.

Затем он неохотно сказал Анне: – Барышня, можете помочь? Он же просто расстроенный мальчишка, у него недавно умерли родители. Ему надо успокоиться. Но я вас не неволю, разумеется.

Вальцов прихватил Анну за талию и потянул к выходу. Мария Тимофеевна была рядом, держа дочь за руку и уговаривая уйти.

Девушка выскользнула из заботливых рук. Уверенно глядя на охранника, она сказала: – Господин Вальцов, я остаюсь. Со мной все будет в порядке. Помогите, пожалуйста, господину полицейскому.

- Маменька, не волнуйся, я знаю, что делаю, – сказала она матери.

Затем Анна подсобила Малафееву опереться на Игната, шагнула к мальчику и ласково улыбнулась.

- Конечно, Гришенька, я помогу.

Вальцов, выведя раненого, вернулся было, но старший Максаков просто вытолкал его из дома вслед за остальными и запер дверь.

...

Проснувшись под взволнованные Митины крики, Штольман выслушал призрака и тут же собрался на выход.

====== Часть 22. Старый дом ======

- Дух Егора Ивановича, явись, – прошептала Анна.

Призраки появились в углу, где стояли братья, почти одновременно. Дух женщины настойчиво показал Анне на Бориса, а дух старика – удивленно осмотрелся.

- Степушка! – старик подплыл к жене. – Что случилось? Неужели ты тоже…?

Степанида Сергеевна что-то прошептала старому Максакову, но Анна не расслышала, её как раз в этот момент дернул за руку мальчик.

- Гриша, я вызвала дух твоего папы, он здесь. Что ты хотел ему сказать?

- Скажи, что я его люблю, – подросток расплакался.

- И сделай так, чтобы я его видел! Ты же видишь!

- Дорогой, к сожалению, так не получится.

- Хочу! Покажи! – истерика в голосе Григория нарастала.

Борис нахмурился. Он не часто встречался с приступами агрессии брата и не знал, что в этом случае мальчика надо отвлекать, а не призывать к спокойствию.

- Гри, прекрати немедленно.

Внезапно все присутствующие в комнате вздрогнули. Ножки у табурета, на котором лежала нижняя часть гроба с телом Егора Ивановича, с треском подломились, и гроб встал почти вертикально. Веки старика приоткрылись, выцветшие невидящие глаза уставились прямо на Бориса.

Анна попятилась. Гриша как-то по-девичьи пискнул, а Борис просто застыл, открыв рот.

- Как ты мог! – в комнате раздался громовой голос мужчины в расцвете лет, вовсе не похожий на дребезжащий баритон старика перед смертью.

Слова, разумеется, выговаривал не труп Егора Ивановича, а одетый в ливрею лысоватый мужчина, кинувшийся поднимать гроб.

«Чревовещатель», – ощущая, как похолодели ладони, поняла Анна. «Да какой силы. Еще и Степаниду, похоже, Борис убил. Ох, зря я сюда сунулась…»

А голос слуги Максаковых только набирал мощь.

- Борис, убийца возлюбленной жены моей! Не будет тебе жизни в этом доме! Не сын ты мне, но не уйдешь отсюда без отмщения!

- Папенька, – пропищал Гриша. В его голове зачастую мешались реальные и воображаемые образы, подсказываемые больным мозгом, и голос отца не показался ему странным. Мальчик лишь немного испугался упавшего гроба.

- Не сердись! Боря лишь хотел помочь маменьке, вы же теперь вместе!

- Вместе? – портрет старика десятилетней давности, когда тот еще успешно вел дела в суде, слетел с гвоздя и грохнулся на пол, тяжелая рама треснула пополам.

- Вместе?!

Степанида попыталась погладить мужа по призрачному плечу, но тот и внимания не обратил.

- Род мой! – при этом раскатистом призыве перекрытия дома пошли волнами.

- Я призываю вас к отмщению! Слышите ли вы меня, Максаковы?