Сон на пятницу (СИ)

В нескольких словах Штольман попросил Мироновых не оглашать некоторое время факт помолвки, даже перед Марией Тимофеевной, и добавил, что последнее предложила сама девушка. Яков опасался, что на такую просьбу Виктор Иванович взметнется и потребует точного срока, но все обошлось. Братья лишь переглянулись и согласно кивнули. Похоже, что в этом они больше доверяли новоявленному жениху, чем матери Анны. Но это уже была не проблема Штольмана.

- У тебя очень разумная дочь, Витя, – Петр потянул брата к выходу.

- Ну… Иногда…

…

В отделении дежурный унтер-офицер настоятельно попросил Штольмана пройти к Трегубову, и почему-то прошел следом, встав у дверей.

Николай Васильевич, поздоровавшись, выгнал унтера.

- Ступай, ступай, голубчик, успеется.

Видно было по состоянию полицмейстера, что тот не может подобрать слов. Наконец, Трегубов решился.

- Господин Штольман, только что поступило высшее предписание на ваш арест. Мне приказано без промедления отправить вас в Петербург в сопровождении охраны.

- Позвольте поинтересоваться причиной? – спросил Штольман.

Трегубов помялся, но все-таки взял со стола служебный циркуляр и зачитал: – В связи с обнаруженным фактом крупного злоупотребления указанным следователем служебным положением в личных целях.

- Голубчик Яков Платонович, это обычно у них, крючкотворов, означает, что вы… Как бы это выразиться…

- Прекратил дело за взятку, – невозмутимо сказал Яков.

Неожиданно он широко и хищно улыбнулся.

- Я готов. Если позволите, мне нужно написать одно письмо.

====== Часть 23. За любимым в ночь ======

- Аннет, а как у вас со Штольманом? Все в порядке? – спросил Петр Иванович после возвращения из больницы.

Доктор Милц не разрешил Анне оставаться на службе, но и не настаивал на больничной койке, поэтому Анна вернулась домой с Мироновым.

- Дядя, он опять рассердился, – Анна всплеснула руками и охнула, схватившись за отозвавшееся болью плечо.

- Ну что мне с ним делать? Я шагу не могу ступить, он каждый раз гневается и молча уходит. Вот поэтому я и не хотела замуж…

От маниакального упрямства Штольмана в вопросах безопасности Анна начала уже уставать.

Петр Иванович попросил рассказать ему все, и девушка описала свой визит в дом Максаковых.

Выслушав, Петр мысленно перекрестился: – «Как же я понимаю ЯкПлатоныча».

- Аннет, дорогая, – он пожевал губами, подбирая слова.

- Мужчина обязан отвечать за свою женщину. Если он не может этого делать, по слабости или незнанию, еще простительно. Но твой Штольман – сильный человек, и когда ты идешь ему наперекор…

- Дядя, о чем ты? Это он идет мне наперекор! Вот разве ты, у кого было множество женщин, охранял хоть одну из них против ее воли?

Миронов, хоть и слыл в семье брата жуиром, никогда не обсуждал своих подруг и покойную жену с Анной.

- Можно откровенно, Аннет?

Девушка кивнула.

- Ты – редкая женщина, и мне повезло, что у меня такая племянница, – серьезно сказал Петр Иванович.

- Но такого, как я, ты бы встречала только во время своих вылазок, собственно, как это и происходит сейчас. И во время одной из них ты бы обязательно погибла – а вспомни, сколько раз тебя спасал Штольман? Вот сегодня он вынес тебя из рушащегося дома, и видишь, слова тебе не сказал.

«Яков меня вынес?» – удивилась Анна. «Я думала, Вальцов… Хотя я и забыла поблагодарить его. Ох, Яшенька…»

- Но все же закончилось хорошо! Преступник наказан!

Вспомнив лицо Штольмана, на котором было какое-то печальное смирение, она вздохнула.

«Там, на развалинах, он действительно даже не упрекнул меня. Он что, понял, что меня не переделать?»

- Хорошо?

Петр как-то странно взглянул на племянницу.

- Там же еще погиб мажордом. Не ты в этом виновата, разумеется, но – ты в больнице, мы все переживаем, Штольман так вообще...

Он запнулся, не желая читать нотации.

- Ну... такой.

Анна ощутила стыд. Она не знала, что под развалинами погиб слуга. Ей казалось, что Егор Максаков и его ушедшие родные прицельно наказывают только Бориса, а то, что она сама потеряла сознание от летящей доски – чистая случайность.

- Наверное, дорогая, тебе действительно стоит отказаться от помолвки, – раздумчиво протянул Миронов. – А в своих приключениях ты всегда сможешь позвать меня на помощь.

- Помолвки? Откуда ты про нее знаешь? И где ты сегодня видел Якова?

Петр Иванович признался: – Штольман сегодня к Виктору заходил, просил твоей руки. Правда, выглядел Яков Платонович, прямо скажем, не радостным. Будто на его плечах – тяжкое бремя.

Анна вспыхнула.

- Ах, бремя я для него! Ну так я его освобожу! – она кинулась прочь из гостиной, ощутив, как резко заболело плечо.

В своей комнате Анна выпила болеутоляющего лауданума и упала на кровать, не раздеваясь.

«Бремя! Все, Яков Платонович, прав дядя. Не нужно вам этого, вы же только из-за известия о сыне пошли к папеньке!»

...

В гостиной Миронов раздумывал, не хватил ли он лишнего в своих хитроумных советах, но решил, что нет. Пусть лучше этот нарыв в отношениях любимой племянницы и Штольмана вскроется сейчас, а не в венчаном браке.

Наполнив рюмочку ароматной наливкой, он хохотнул.

- Терпите, ЯкПлатоныч! Это любовь...

…