Сон на пятницу (СИ)

- Мария Тимофеевна, господин Вальцов, прошу вас – сопроводите Анну в больницу, – ему трудно было говорить, поэтому голос вышел странным.

Игнат пошел за пролеткой, а маменька Анны спросила: – А вы, Яков Платонович?

- Там люди остались, – сказал Штольман, откашлявшись.

- Надо организовать поиски. Вдруг кто жив. Честь имею, Марья Тимофеевна.

Он подождал, пока Вальцов подведет к воротам пролетку, поднял Анну на руки, осторожно усадил её на сиденье и соскочил на землю. Потер ладонью левую сторону груди, которая ныла еще с известия Мити.

- Яков… Платонович, – тихо окликнула его Анна в спину.

Яков помедлил. Глаза его сузились. Старшей Мироновой показалось, что Штольман сдерживает слезы, но конечно, это было не так. Затем он обернулся и посмотрел на Анну – долгим, непонятным взглядом, от которого девушке захотелось кинуться ему на шею. Будто прощался и хотел лучше запомнить ее облик перед разлукой.

- Выздоравливайте, Анна Викторовна, – глухо сказал он и направился к толпе.

…

К удивлению городовых и пожарных, призванных на развалины, из-под обломков удалось вытащить живого Гришу, бормотавшего что-то непонятное про папеньку, ведьму и Бориса. Никто его не слушал, ведь всем известно было, что мальчишка слаб на голову. Тела Бориса и мажордома Максаковых достали позже, когда надежд на спасение уже не осталось.

…

Яков постучался и тут же вошел в кабинет адвоката, где Миронов часто принимал посетителей, не приглашая их домой.

Оторвавшись от контракта, Виктор Иванович неохотно встал из-за стола, сдержанно ответил на пожатие. Но не предложил гостю сесть.

- Добрый день, Виктор Иванович.

Яков помедлил.

- Я прошу у вас руки вашей дочери.

Не ожидая подобной прямоты, адвокат несколько растерялся.

- Как это? А ваши слова некоторое время назад? Вы передумали?

Штольман коротко кивнул.

- Потрудитесь объясниться, милостивый государь! – рассердился Миронов. – Что за неподобающая краткость?

- Мне очень дорога Анна Викторовна. Я хотел бы иметь право и обязанность защищать её. Предостерегать от необдуманных поступков. Оберегать от опасных последствий её дара, – Яков с прямой спиной стоял перед отцом девушки и смотрел ему в глаза.

Миронов осознал, что Штольман точно ответил на его собственные страхи. Слова о любви Виктор пропустил бы мимо ушей. На слова о страсти – саркастично фыркнул бы и тотчас же выгнал наглеца. Но этот человек хотел дать Анне именно то, что, как знал Виктор, сам он дать уже не мог.

Обезоруженный, он уже спокойнее спросил: – Как я полагаю, Анна уже дала вам свое согласие. Но согласится ли она подчиняться вам? Аннушка бывает очень…

Тут он задумался, стоит ли представлять дочь в невыгодном свете. Но какого дьявола. Вряд ли Штольман не осведомлен об этой черте характера Анны.

- … очень своевольна.

- Не думаю, что она до конца это понимает, – сказал Штольман.

Горькая складка на его щеках углубилась, да и вообще следователь сегодня выглядел старше своих лет.

– Но это не помешает мне заботиться о её безопасности.

Скрип двери прервал раздумья Виктора, и в кабинет ворвался его жизнерадостный младший брат.

- Витя, добрый день. О, господин следователь, – младший Миронов с удовольствием пожал руку Штольману и даже хлопнул того по плечу.

- Благодарю, Яков Платонович, от всего сердца! Вы мой герой!

На недоумевающий взгляд адвоката Петр пояснил: – Виктор, представляешь, наш Яков Платонович в который раз спас Аннет! Говорят, она едва не погибла под какими-то развалинами, а сейчас в больнице. Ничего страшного, синяки да ушибы, но я собираюсь навестить ее. Ты со мной?

Виктор Иванович взволнованно глянул на Штольмана, но тот молча ждал решения.

- Петя, тут Яков Платонович просит руки Аннушки.

Расплывшись в широкой, искренней улыбке, Петр кинулся обнимать Штольмана.

- Ну наконец-то, Яков Платоныч! Сколько лет! Очень, очень рад за вас и Аннет! Предлагаю отметить это событие вечером у Голубцова.

Адвокат нахмурился преждевременной радости брата, но менять решение не стал. Даже тогда, в парке, гневаясь за причиняемые Анне страдания, Виктор знал, что Штольман – человек чести. Он протянул Якову руку.

- Я согласен, господин Штольман. Благодарю за заботу об Анне. Письменное разрешение на брак я оформлю позже. Вот с матушкой Анны могут возникнуть сложности...

- Деда, ур-р-ра! – завопил Митя, вдруг осознав, что у него появились еще родственники, и много.

На столе за спиной Мироновых карандаши пустились в разудалый канкан, а на первой странице контракта чернилами нарисовалась завитушка, неожиданно превратившаяся в кляксу.

Яков поднял ладонь вверх, и Митя присмирел. С некоторых пор он выучил, что отцу лучше не перечить, иначе тот просто переставал отвечать на многочисленные вопросы.