Сон на пятницу (СИ)

- Пусти, папа, щекотно, – засмеялся малыш. Вырвавшись, он соскочил на пол, открыл дверь шкафа и ловко, как обезьянка, полез наверх по полкам.

Анна вскрикнула: – Дима!

Мальчишка поискал глазами бумажную игрушку и тут же вместе с ней прыгнул на кровать ласточкой. Яков поймал сына в полете, и, сделав страшные глаза, запихнул под одеяло с головой.

- Аня, подержи этого звереныша, мне одеться надо.

Удерживая хохочущего сына, Анна смотрела, как одевается Штольман, и на сердце её было спокойно, как никогда.

…

Бледное лицо девушки во сне озарила легкая улыбка. Анна открыла глаза.

– Яков, я люблю тебя, – прошептала она, глядя на склонившегося над ней мужчину.

Она потянулась к нему губами, и ошеломленный Штольман ответил.

====== Часть 4. Папка ======

Издалека Яков заметил на подъездной аллее взмыленного пегого жеребца, запряженного в легкую коляску, и бегущего навстречу Миронова.

- Штольман! Вы нашли мою дочь?

Переведя взгляд на Анну, Яков крикнул в ответ: – Да. Она со мной.

Покидать блаженное тепло Анне не хотелось, да и неосмотрительно было бы при отце сползать с коленей Якова. – Не говори ему, – шепнула она и прикрыла глаза.

Штольман дотронулся большим пальцем до припухших губ Анны, запоминая их мягкость. Когда пролетка остановилась, он помог девушке высвободиться из своего пальто и спуститься на землю. Анна обняла отца.

- Что произошло, Аннушка? С тобой все в порядке? – Виктор Иванович с тревогой всматривался в лицо дочери.

Анна пробормотала: – Да, папа, все хорошо. Яков Платонович меня нашел. Я просто забыла о времени и немного замерзла. Можно я погреюсь дома?

Растерянный Миронов проводил дочь взглядом и обернулся к ее спасителю.

- Шш-тольман! – прошипел он вполголоса.

- К вашим услугам, – Яков приложил ладонь к груди и коротко поклонился.

- Благодарю вас, – сумел выдавить из себя адвокат, понимая, что повторять вызов было бы глупо. Но губы, ярко горевшие на бледном лице Анны, сказали ему слишком много.

– Если вы еще раз хоть пальцем дотронетесь до моей дочери!

- Я попрошу доктора Милца навестить Анну Викторовну, если позволите. До свидания, Виктор Иванович, – Штольман предельно вежливо распрощался с адвокатом, понимая, что у того есть основания для гнева.

«Если бы у меня была дочь, такого как я рядом с ней я бы просто застрелил», – Яков на мгновение вспомнил Анины слова и объятия под теплой дохой, но тут же переключился на неотложное. «Что же там случилось?»

Он хлопнул кучера по плечу: – Давай опять к той скамейке.

…

После горячей ванны, чая с травами и долгих причитаний Марии Тимофеевны Анна перебралась на софу. Странная дрожь била ее изнутри. Только сейчас Анна осознала, что в пролетке Штольман лишь спрашивал о том, что произошло, но не ответил на ее признание.

«Яков. Ты целовал меня, и молчал. Почему же мне так хочется к тебе? Что это за проклятие, любить тебя? Мне срочно надо в участок».

Она встала и взглянула на себя в зеркало. «Краше в гроб кладут». Припудрив щеки, Анна с улыбкой прошла мимо родителей, встревоженно переговаривавшихся в гостиной.

– У меня дело в городе, – легко произнесла девушка, отвечая на посыпавшиеся вопросы и запреты. – Я хорошо себя чувствую, правда. Да, я тепло оденусь. Не волнуйтесь за меня.

…

Доктор Милц резюмировал: – Вы утверждаете, Яков Платонович, что Анна Викторовна говорила тихо, реагировала вяло, и сейчас ничего об этом казусе не помнит?

Штольман кивнул.

- Замедленный пульс, остановившийся взгляд, – Милц размеренно мешал сахар в стакане. Наконец он вытащил ложечку.

- Полагаю, это гипноз.

В полицейской практике Яков сталкивался с гипнозом лишь в виде цыганок, отбирающих деньги при полном согласии жертвы.

- Но заметьте, – Милц глотнул чаю, – очень талантливый гипноз. Заставить жертву все забыть – это, знаете ли, голубчик, почти невозможно.

Не собирался Яков восхищаться талантом негодяя, превратившего Анну в ледяную статую.

– В Затонске вы встречали таких людей, Александр Францевич?

Доктор покачал головой и принялся перебирать фолианты на полке.

– Что-то у меня было про Нансийскую школу гипноза... Нет, не здесь, – Милц поставил книгу на место.

- Разумеется, я сегодня же съезжу к Мироновым, проверю состояние Анны Викторовны.

Тут внимательный взгляд доктора остановился на Штольмане.

– Вы бы поберегли ее, Яков Платоныч. Тонкая душевная организация, способность к общению с духами, теперь вот – подверженность гипнозу.

- Александр Францевич! – Штольман широко развел руки, собираясь что-то сказать, но осекся.

Милц прекрасно его понял.

– Конечно, Анна Викторовна – девушка самостоятельная и, я бы даже сказал, упрямая. Но как я понимаю, у вас есть свои, гм, методы.

Яков не умел краснеть, но был очень близок к этому. – Что вы имеете в виду?

В дверь постучали, доктор отвлекся на посетителя и не услышал вопроса. Вернувшись к полкам с книгами, Милц взглянул на следователя.

– Что-то еще, Яков Платонович?

– Да. Что теоретически повышает сопротивляемость гипнозу?