Сон на пятницу (СИ)

Не открывая глаз, Штольман выдавил: – Полно, Аня. Ничего страшного, – и надолго замолчал. Его бросало то в жар, то в холод. Справившись со слабостью, он на ощупь нашел ладонь любимой, поднес к спекшимся губам и поцеловал.

- Немедленно венчаться. А то еще что-нибудь случится...

====== Часть 31. Исцеление ======

Обтерев влажным платком горячий лоб и висок Штольмана, спавшего на кровати лицом к стене, Анна вдруг вздрогнула. У двери возник согбенный силуэт нестарого еще человека в хорошей одежде. Дух мужчины подплыл ближе и с грустью взглянул на девушку.

- Что вы хотите, почтенный? – тихо спросила она.

Мужчина оборотился, и девушка беззвучно ахнула, прикрыв рот рукой. Из спины в области левой лопатки торчал длинный нож, вся спина ниже была залита кровью. Показав смертельное ранение, дух поманил Анну рукой и выплыл в закрытую дверь.

Анна встала с постели. Сделала шаг к двери.

Не поворачиваясь, Штольман вытянул руку назад.

- Аня.

- Да, Яков? Воды?

Девушка села на край кровати, и тут же запястье ее было схвачено жаркой ладонью, причем так сильно, что и не вырваться.

- Куда ты? – Штольман развернулся к Анне.

Открыв рот, она замерла. Взгляд у Якова был полицейским – пристальным, проникающим в душу, будто он и не метался в лихорадке несколько минут назад. Девушка поняла, что обмануть любимого у нее не получится, да и не хотела она пытаться.

- Там… дух один…

Он отпустил ее запястье, откинулся на спину, молча уставившись в потолок.

«Уйти? Вот сейчас, когда Яков не может пойти со мной? Чтобы он мучился от беспокойства?»

Анна вздохнула.

- Не пойду. Ну его.

Яков притянул ее к своему горячему телу, поцеловал и слабо улыбнулся.

- Спасибо, Анечка, – он в изнеможении вновь откинулся на подушку.

- Может, я и не зря сделал тебе предложение.

Он засмеялся, когда Анна попыталась стукнуть его подушкой: – Прости, не так сказал. Я зря сделал...

Хохоча, Анна забралась на кровать коленками, склонилась над его лицом и угрожающе произнесла, держа палец на его подбородке: – Яков Штольман, повторяй за мной! Я зря…

Он послушно повторил.

- Не сделал. Этого. Раньше!

Штольман потянул Анну к себе, приглашая лечь рядом.

- Милая, я не мог. Когда… – он зашелся в приступе кашля и отвернулся к стене.

- Потом, потом, Яша, – заволновалась Анна, видя, что ему действительно тяжело говорить.

- Выпей воды и поспи еще.

- Не уходи, – пробормотал он.

- Конечно. Не волнуйся, я с тобой полежу, устала, – она поправила на нем одеяло, вновь обтерла взмокший лоб.

«Куда я от тебя уйду, счастье мое. Прости, чуть не заставила вспоминать тебя все это. Не мог и не мог, после расскажешь, если захочешь».

…

Штольман оказался кошмарным пациентом. Проспав почти сутки, он все еще страдал от приступов жара и не отпускал Анну от себя ни на минуту, а когда она выходила в крохотную уборную, тотчас поворачивался на кровати, чтобы видеть скособоченную дверь.

- Яша, я в лавку, это ненадолго, – уговаривала Анна слабого от лихорадки мужчину, когда он держал ее за руку.

– Дядя неизвестно, когда придет, а я тебе лимонад хочу сделать.

- Нет. Там может быть кто угодно. Охранка, бандиты, пьяные матросы. Какой-нибудь хлыщ к тебе прицепится. Будь в доме. Мне ничего не надо.

Анна тихо вздохнула.

- А мне еще хочется мандаринов… Ну хорошо.

Один раз она все-таки вышла в аптеку, когда кончилась ивовая кора, которую заваривали для снятия жара. По возвращении Анна открыла дверь и тут же столкнулась со смертельно бледным Штольманом в форменных жандармских брюках и мятой рубашке.

- Яков! Боже, ложись, пожалуйста! – она подставила ему плечо и довела до постели.

- Я же предупредила, что быстро. Аптека тут за углом, за фруктами я не пошла. Ты что, собирался меня искать?

Яков рухнул на кровать.

- Да.

Всплеснув руками, Анна села рядом и погладила его по щеке. У него были такие больные глаза, что она сбросила туфли, легла рядом и крепко обняла.

- Яша, я здесь. Все в порядке.

Он ничего не сказал. Лишь накрыл тяжелой рукой, притиснул к себе и так заснул, не отпуская. Через несколько минут Анна бережно сняла его руку с себя. Осторожно, не разбудив, соскользнула с постели. Тихонько растопила самовар. Вскипятила воду, заварила целебный отвар. И вдруг услышала с постели тихие, невнятные слова, которые Яков бормотал в горячечном бреду.

- Анечка… Мне все кажется, что ты выйдешь и больше не вернешься. Что случится что-то еще. Похитит тебя кто-то. Заберет от меня... Что меня ушлют. Я так много времени потерял. Так долго ждал… а теперь поздно… не получится. Не уходи… я не смогу… еще раз… без тебя.

Анна ощутила, как по щекам текут слезы.

«Ох, Яшенька. А ведь и слова не скажешь, когда выздоровеешь, рыцарь мой молчаливый».

Она решилась.

Когда ближе к вечеру к ним пришел Петр Иванович, Анна, стоя на пороге так, чтобы ее видел Штольман, пошепталась о чем-то с дядей и несколько раз утвердительно кивнула головой.

…

Утром Анна еще раз поговорила на крыльце с зашедшим Мироновым и, обрадованная, вернулась к Якову. Он чувствовал себя уже лучше и расспросил её об истории с письмом. На длинный рассказ качнул головой.