Сон на пятницу (СИ)

Мирно размышляем. Кто навстречу попадет, Тому наваляем! Комментарий к Часть 29. Побег Ссылка на пост с некоторыми фотографиями тюрьмы Трубецкого бастиона:

https://mono-polist.livejournal.com/763768.html

====== Часть 30. Спасение ======

Сквозь дождь вдруг три раза неясно мигнул синий огонек. Штольман протер влажные ладони о форму.

- Карета подана. Спуститься сможете, Петров? – к концу их стремительного прохода по коридорам тюрьмы Яков заметил, что юноша ослабел, что было немудрено на арестантском пайке.

Аристархов попытался улыбнуться.

- Постараюсь. Позвольте полюбопытствовать, с кем вы там по дороге разговаривали? И мы что, Неву собираемся переплыть? Я не сумею.

- Не умеете плавать?

- Нет, к сожалению. Бегите один. Могу внимание охраны отвлечь, чтобы про вас забыли. Что мне сделать? – бывший студент посмотрел на револьвер на ремне Штольмана, затем отвел взгляд и печально вздохнул.

«Час от часу не легче».

- Лежать на воде смирно, – пробормотал Яков. – Все, патруль прошел, спускаемся. Прямо здесь, где стена не отвесная.

«Только бы успеть до тревоги».

Держась пальцами за крошащийся камень, Штольман сполз на идущий вдоль верха гранитного бастиона бортик, помог спуститься юноше. С бортика, извернувшись, спрыгнул в проем стрельчатого окна. Поймал и втянул в проем обессилевшего студента. Отсюда до серого, крупного невского песка оставалось сажени две, и Яков просто спустил легкого Аристархова за руки, а потом спрыгнул вниз сам.

Положив руку спутника себе на плечо, подтащил его к реке и вместе они медленно вошли в воду.

…

Анна все так же стояла у окна, тревожно глядя в дождь и вздыхая. Вдруг ей почудилось, что Яков стоит внизу на набережной и смотрит на нее. Она прижалась носом к стеклу и словно наяву услышала любимый хриплый голос.

«Как я соскучился, Аня. Как я хочу быть с тобой.

Не грусти, милая, скоро будем вместе. Потерпи еще немного.

Я обниму тебя, и ты услышишь, как сильно бьется мое сердце.

Я волнуюсь. Всегда волнуюсь, когда вижу тебя. Всегда буду.

Жизнь без тебя – пуста».

...

- Дядя! Дядя, проснись! – Анна потрясла Петра Ивановича, сладко прикорнувшего на диване в гостиной.

- Что? – вскинулся Миронов.

- Дядя, ушел соглядатай от охранки! Скамейка пустая! Пожалуйста, выйди из дома, проверь, но я уверена, он наверняка ушел спать!

Кряхтя, Петр Иванович спустил ноги с кровати и поправил халат.

- Аннет, ну что ты опять придумала?

- Там Яков. Мне нужно к нему.

Миронов протер лицо ладонями.

- Он в тюрьме, куда – к нему? Куда ты пойдешь?

- Не знаю, но и здесь я сидеть не могу. Дядя, пожалуйста, я чувствую, он уже рядом!

Зная, что если он не отправится вместе с племянницей, она побежит в ночь одна, Петр Иванович сказал: – Аннет, я проверю. Только ради всех святых, оденься по погоде. Пойди в гардеробную, подбери себе что-нибудь… непромокаемое, Зизи была чуть ниже тебя. И возьми зонт. Два!

…

Плывя на спине, Яков отфыркивался от невской воды и как мог, пытался менять напряжение мышц в руках, держащих Аристархова. Тот спасать себя не мешал, даже чуть булькал ногами, но с каждым дюймом становился все тяжелее. Философскую проблему, спасти ли себя, отпустив парня, Яков решать не пытался, он просто плыл, ощущая, как сводит левую стопу.

- Папа, папочка, держись, – пищал сверху Митя, – немножко осталось!

…

На пустынной Малой Конюшенной экипажей в этот дождливый вечер не было, и Мироновы вышли на Невский, при этом Петр Иванович беспрерывно ворчал:

- Аннет, я старый человек, а ты беременна. Куда мы тащимся на ночь глядя?

- Вон пролетка! – Анна выбежала на мостовую.

- Стойте!

…

С берега вдруг раздались какие-то крики, зажглись факелы.

«Ч-черт. Тревогу подняли. Патруль вернулся», – Яков замер в воде и шепнул Аристархову:

- Вдохните глубже. Ныряем.

Тут же набрал полные легкие и опустился ниже поверхности воды, таща за собой спутника. Но студент, не поняв опасности или просто боясь нырять, стал брыкаться и выворачиваться.

«Да уймитесь же!» – уставший от заплыва Яков еле удерживал под водой тощего Аристархова.

С противным тонким звуком рядом засвистели пули, оставляя в воде белый след.

«Трехлинейка Мосина», – понял Яков, – «Могут попасть».

Руки его налились тяжестью, но он ухватил студента за шею и поднес к его глазам сжатый кулак. Аристархов перестал пинаться и уже спокойнее выплыл наверх, жадно хватая воздух.

...

- Не, вашбродь, не они! – крикнул жандарм берегового патруля.

- Там плескануло что-то, мы пальнули! Но это рыба была, клянусь! Да и не видно ни зги, гляньте, как дождь рядит!

- Точно никого не было? – ротмистр новой смены поднял тревогу, как только в камерах седьмого коридора обнаружили связанных охранников, а сам кинулся проверить берег.

Патрульные вгляделись в реку. Никому из них в воду лезть не хотелось.

- Точно, вашбродь!

- Бегом вокруг крепости, недоумки! Перекрыть выходы! Тревога для всех!

...

Яков высунул голову из воды, увидел, как удаляются по берегу огни, схватил барахтающегося Аристархова.

«Теперь лодку не вижу…» – Штольман понял, что еще минута в воде, и он сам пойдет ко дну.

- Сюда! – позвал Митя, и Яков собрался с силами.