Сон на пятницу (СИ)

В сарае Штольман зажег свечу, воткнул ее в щель между досками. Простучал пол и остановился в центре. Удар трости показался следователю глуховатым. Он отбросил рогожу, прикрывавшую квадратный люк, склонился над ним и внимательно осмотрел. Люк прикрывала длинная металлическая петля, закрытая на ржавый замок.

…

Обегая огромный двор, Анна услышала звук удара о металл, заметила огонек в открытой двери сарая. Девушка кинулась туда. Увидела Якова, который стоял на коленях на грязном полу и топором выламывал замок.

Призрак старушки проплыл внутрь раньше Анны и настойчиво показал вниз, покачав туманным пальцем.

«Тайник, наверное», – Анна не понимала.

- Что там? – вслух спросила она.

Штольман повернулся к двери и чуть не выругался.

- Не подходите, Анна Викторовна! – остановил он девушку повелительным жестом, поддел железные скобы, торчащие из створок деревянной крышки, и с усилием потянул вверх. Люк даже не дрогнул.

Мелькнула догадка о последующем взрыве.

- Яков, не надо! – Анна бросилась в сарай, вихрем налетела на мужчину и толкнула в сторону.

…

Помогая девушке подняться, Штольман едва сдерживал гнев. Ему хотелось как следует встряхнуть Анну, но он лишь спросил: – Вы не пострадали?

– Н-нет… Я видела…

– Призраков видели, Анна Викторовна? Это полицейская операция, а не спиритический сеанс! А если бы вас застрелили тут в суматохе? – Яков почти кричал.

- Ловить преступников и пули – мое дело, Коробейникова, полиции. Не ваше!

- Где Захаров?

У входа в сарай топтался молодой унтер, после промашки в кафе догадавшийся вернуться на место захвата.

- Тут я, ваше высокоблагородие. Виноват-с...

- На гауптвахту пойдешь, Захаров. Я тебя предупреждал, – бросил Яков сотруднику.

- Отведи Анну Викторовну в дом, и помоги там с обыском.

Анна взглянула на расстроенного полицейского.

– Простите, господин Захаров, – пробормотала она.

Унтер лишь тоскливо вздохнул и сопроводил её к дому.

На крыльце Анна оглянулась. «Я не могу оставить Якова сейчас. Но не понимаю, в чем опасность. Может, мне просто надо быть рядом? Дух старушки, подскажи», – взмолилась она и всмотрелась в темноту.

…

Еще раз осмотрев люк, Штольман понял, что щелей по краям крышки практически не было, и сидела она очень плотно. Встав поудобнее, он резко дернул на себя створки. Перед ним открылся черный зев подвала и начало лестницы. Яков шагнул вниз.

…

- Туда нельзя, – прошелестело рядом с Анной. – Останови его.

- Яков, туда нельзя! – вскрикнула Анна и кинулась к сараю.

…

Спустившись в сгущающейся темноте вниз по крутым ступеням, Яков поморщился. Кислый запах сгнившей картошки ударил ему в нос. Штольман вытащил из кармана свечу, попытался зажечь ее. Спичка почти сразу потухла, осветив на мгновение валявшийся под ногами деревянный короб, на котором не было пыли, и оборванный кусок веревки.

Яков нащупал лестницу и начал медленно подниматься. Силы стали исчезать. Он навалился на лестницу и вытянул руку вверх, ухватившись за ступеньку.

…

Через минуту перепуганная Анна и молодой унтер помогли Штольману выбраться наверх.

Отдышавшись, Яков сказал: – Подвал, наверное, с прошлого лета надолго не открывали. Овощи гнилые. Воздуха почти нет. Коробку с награбленным туда, похоже, просто сбросили.

- Я же вам говорила, Яков Платонович, – всплеснула руками Анна.

- Да, да, – Штольман глубоко вдохнул ночной воздух.

- Благодарю за помощь. Подвал пока пусть проветрится. Пойдемте все в дом.

…

Когда полицейские увезли преступника и ценности, девушка вышла из дома и направилась к калитке.

- Анна Викторовна, я провожу вас.

- Сама доберусь. «Глухой, упрямый мужлан! Даже смотреть на него не собираюсь!» – Анна вышла на улицу.

- Время позднее, Аня.

От нежности, появившейся в хриплом голосе Якова, Анна чуть не расплакалась. Обернувшись к Штольману, она вскрикнула.

- Вы ранены!

- Не стоит вашего внимания, – серьезно сказал следователь, любуясь девушкой в лунном свете. Но тут ощутил, что набрякшая кровью тряпка, которую он наспех намотал на голень после схватки, съехала. Яков наклонился, стащил ткань с лодыжки, бросил в кучу мусора, и замер, когда девушка оказалась перед ним.

Анна осторожно подвернула низ брючины и сжала губы при виде вспухшей, багровой борозды на коже.

– Нет, стоит. Едем в больницу, Яков Платонович. У меня есть ключ.

…

В приемной палате Анна усадила Штольмана на кушетку, задрала повыше порванную штанину. Принеся все необходимое, встала перед кушеткой на колени. То задевая бедра Якова выбившимися из прически локонами, то опираясь о его колени рукой, она бережно промыла рану, приладила свернутый бинт. Поправила стремящуюся раскрутиться прическу.

- Поверхностное ранение, – пробормотал Штольман. – Мелочь.

Он умерял дыхание, не желая спугнуть прекрасное видение меж своих ног, но ни сердце, ни кровь не слушались. Мысли путались, в горле пересохло.

«Анна – врач, я – пациент», – уговаривал он своевольное тело, но ничего не помогало.