Сонджу

На пятую годовщину смерти Кунгу ветер выл и надрывался, как сердитый ребёнок, разметая по земле упавшие листья. Каждый год госпожа Чхо вспоминала о дате и сидела с Сонджу в тишине, глядя на закрытый сад. Сонджу написала Мису, когда переехала в новый дом, и Мису ответила, что однажды обязательно зайдёт в гости, но так и не зашла.

В декабре Сонджу заметила нехарактерную мягкость в голосе их с мисс Им учителя: тот хотел угодить мисс Им, поправляя её английский, и смотрел на неё с обожанием, когда она говорила.

Госпожа Чхо сказала мисс Им:

– У меня сложилось впечатление, что доктор Уильямсон к тебе весьма неравнодушен.

Мисс Им непринуждённо улыбнулась в ответ:

– Ах, в таком случае его чувства невзаимны.

Женщины в Зале находили эту неожиданную страсть со стороны мужчины невероятно увлекательной. В конце концов, он ведь был с запада. В первую неделю марта, девять месяцев спустя после начала занятий, мисс Им согласилась сходить с ним на воскресное свидание. В понедельник Сонджу спросила её, как всё прошло, но мисс Им отказывалась говорить. По крайней мере, она улыбалась.

Спустя ещё несколько свиданий мисс Им начала проводить больше времени в своей комнате. Однажды в июле мисс Им завела Сонджу в комнату и настояла, чтобы они куда-нибудь пошли: ей требовалось что-то Сонджу рассказать. Несмотря на ливень, они дошли до ближайшей чайной. Ожидая свой заказ, мисс Им сказала:

– В прошлое воскресенье доктор Уильямсон признался мне в любви. Я сказала, что не чувствую того же.

– Как он отреагировал? – спросила Сонджу.

– Сказал, что готов ждать, сколько потребуется. – Затем она спросила: – Как понять, когда эта штука… любовь, то есть… с тобой случается?

– Когда ты думаешь о нём всё время, хочешь быть с ним всегда и представляешь ваше совместное будущее. Так было со мной, – ответила Сонджу.

Мисс Им на несколько мгновений отвела взгляд.

– Когда я с Роджером, люди смотрят на меня, как на проститутку, хотя я веду себя исключительно прилично и одеваюсь так же, – она изобразила взгляд, полный отвращения. – Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится. Я это ненавижу.

Похоже, её и правда очень это злило. Но Сонджу знала, что мисс Им была темпераментной женщиной: она быстро заводилась и быстро остывала. Сонджу задумчиво наклонила голову:

– «С Роджером»?

– Да, так его зовут, помнишь? – отозвалась та ворчливо.

Сонджу сказала:

– Люди смотрят, потому что он американец и отличается от нас. Только и всего.

С тех пор каждый раз, оказываясь с Сонджу наедине, мисс Им говорила о Роджере. Постоянно. Она говорила о его манерах, идеях и жестах, таких непривычных для Кореи. Эти отличия она называла «американствами».

Сонджу читала в дальней комнате, когда мисс Им сказала:

– Роджер очень внимательный. Он всегда спрашивает о моих предпочтениях. Он встаёт не передо мной, а за мной при разговоре. Ему тридцать шесть – на пять лет старше нас с тобой. Тебе не кажется странным, что он ещё не женат? В общем, я спросила его, не давят ли на него родители, чтобы он вернулся домой и женился поскорее, а он сказал, что уже взрослый человек и не им решать, что ему делать со своей жизнью.

Сонджу завидовала возможности Роджера жить так, как он хочет. В особенности потому, что он говорил об этом так буднично: будто личная свобода – это нечто естественное и очевидное.

– И что ты об этом думаешь? – спросила она.

– Это так необычно, – мисс Им слегка наклонила голову вбок, подняла руку и медленно пригладила волосы. – До него я думала, что никто из мужчин не захочет со мной связываться – с бесплодной женщиной, которая уже побывала замужем. Я рассказала ему всё. Его это совершенно не смутило.

Сердце Сонджу наполнилось нежной грустью. Под всей этой бравадой её подруга скрывала ранимость и неуверенность в себе. Сонджу взяла мисс Им за руку.

– Ты полна жизни и прекрасна. Нет ни одной причины тебя не полюбить.

– Спасибо, – поблагодарила мисс Им с нехарактерно застенчивой для неё улыбкой.

Больше года мисс Им являлась источником развлечения для женщин в Зале с её историями о том, что Роджер сказал или сделал или что она узнала об Америке. Сонджу видела, что мисс Им начинает привыкать к «американствам» – даже к еде, которую она критиковала всего два года назад. Однажды мисс Им вдруг выпалила беспричинно:

– Роджер поцеловал меня. – Не замечая шокированных взглядов женщин, она продолжила: – Какой странный обычай. Я не знала, что делать с его языком у меня во рту. Вам это странным не кажется?

Она посмотрела на Сонджу и на других женщин, которые еле-еле сдерживали смех, готовые лопнуть от напряжения.

– Забудьте, – сказала она. – Можете смеяться надо мной, сколько влезет.

Они и правда рассмеялись, и мисс Им, фыркнув, ушла в спальню.

Когда доктор Уильямсон пришёл в эту субботу для занятия английским, из кухни, хихикая, вышли Ёнги и Киджа. Мисс Им буравила их взглядом, пока те не сбежали обратно на кухню, задыхаясь от смеха. Больше о Роджере мисс Им не рассказывала.

Переворот и революция. 1960–1961 годы