Сонет Серебряного века. Том 1

Бледного месяца матовый свет...
В тихом раздумьи иду я по саду.
О, как отраден весенний привет
Скорбному сердцу и грустному взгляду!

Много принес испытаний и бед

День схороненный... И вот мне в награду —
Месяц... затишье... сирени расцвет...
Влажная ночь разливает прохладу.

Царство природы... Как старец седой,

Тополь серебряный веткою гибкой
Путь заграждает, склонясь над тропой.

Прошлое было печальной ошибкой...

Хочется верить, что с этой весной
Жизнь озарится весенней улыбкой!

Ласточка

Ласточка бьется над кровлей моей,
Звонко щебечет и манит меня
В даль голубую – к простору полей,
К яркому солнцу горячего дня,

К роще зеленой, где в блеске лучей,

Точно струя золотого огня,
Льется в кругу незабудок ручей,
Нежно, как струны гитары, звеня.

Как я любил эту чудную даль!

Но мне покоя и там не найти...
Вот когда детства беспечного жаль!

Все, что я видел на грустном пути,

Мне не забыть, не рассеять печаль...
Ласточка, ласточка, дальше лети!

* * *

Забыв тревоги дня, как счастлив я порою
От города вдали! Безмолвны небеса,
Заря вечерняя бледнеет за горою,
И падает с ветвей жемчужная роса.

Подходит тихо ночь, все ярче надо мною

Далекая звезда, ночных небес краса,
И, в грезы погружен, объятый тишиною,
Я чутко слушаю природы голоса...

Иду. Вокруг цветы. В тени густого сада

Летают весело ночные мотыльки...
Но вот в мое лицо повеяла прохлада,

Раскинулись поля, донесся плеск реки...

О ночь прекрасная! О чудная награда
За долгий день труда, волненья и тоски!

* * *

Я далеко от шума городского,
Вокруг меня лежит глубокий снег;
Но кони быстро мчатся на ночлег,
И я боюсь: тоска вернется снова!

Какая ночь... Нет сумрака ночного...

Ямщик, сдержи коней летучий бег,—
Хотел бы я не видеть целый век
Угрюмых стен покинутого крова!

Прочь от него, от шума и людей!

Люблю простор и тишину полей,
Мерцанье звезд на дальнем небосклоне...

Простив судьбе, не помню грустных дней,

Мечты летят за счастием в погоне,
Я вижу сон... О, тише, тише, кони!

Памяти сестры

(Ек. Лукьяновой)

Ты все надеялась... С болезнью роковой
Была бессильная, тяжелая борьба.
Так осенью цветок глядит в туман с мольбой,
Но светлых нет лучей – напрасная мольба!

Недуг тебя душил безжалостной рукой,

Хваталась ты за грудь и, как дитя, слаба,
Смотрела на меня с мучительной тоской,
Твой взгляд мне говорил: «Что делать...
знать, судьба!»

Я утешал тебя, заплакать сам готов:

«Родная, не грусти... Недалеко весна,
Окрепнет грудь твоя от воздуха лесов,

С весенним ясным днем и будешь ты ясна».

Бодрее ты была от этих жалких слов,
А я со страхом ждал, когда придет весна...

На финском берегу

I