Сонет Серебряного века. Том 1

Серое небо и серое море...
Волны угрюмо шумят,
Чайки, белея на сером просторе,
С криком печальным летят.

Старые сосны в тяжелом уборе

В мутные волны глядят,
Точно какое-то скрытое горе
Высказать морю хотят.

Грозно промчалась здесь буря седая,

След ее берег хранит:
Мертвые сосны, в песке утопая,

Мрачно гниют, и стоит

Камнем могильным гранит—
Символ печального, серого края!

Две эпохи

II

Когда погаснет блеск рассвета золотого,
Живительная мысль в бессилии замрет,
Дух человеческий тогда мельчает снова
И гибнет в суете томительных забот.

Тогда животный страх толпу ведет сурово,

Отчаянье, порок в ее сердцах растет,
И с ужасом глухим, полна бессилья злого,
Без цели и пути она во тьме бредет.

Тогда стареет мир, печально измененный,

И горечь он несет толпе порабощенной;
Нет света на земле, нет силы и чудес...

Жизнь веет холодом застывшего движенья,

И смерть стоит в толпе, как страшный призрак тленья,
Как неизбежное возмездие небес!

Валерий Брюсов

На полустанке

Гремя, прошел экспресс. У светлых окон
Мелькнули шарфы, пледы, пижама;
Там – резкий блеск пенсне, там – черный локон,
Там – нежный женский лик, мечта сама!

Лишь дым – за поездом; в снега увлек он

Огни и образы; вкруг – снова тьма...
Блестя в морозной мгле, уже далек он,
А здесь – безлюдье, холод, ночь – нема.

Лишь тень одна стоит на полустанке

Под фонарем; вперен, должно быть, взгляд
Во тьму, но грусть – в безжизненной осанке!

Жить? Для чего? – Встречать товарных ряд,

Читать роман, где действует Агнесса,
Да снова ждать живых огней экспресса!

16 ноября 1917

Наряд весны

За годом год, ряды тысячелетий, —
Нет! неисчетных миллионов лет,
Май, воскрешая луговины эти,
Их убирает в травянистый цвет.

Пытливцы видят на иной планете,

Что шар земной в зеленый блеск одет;
Быть может, в гимне там поет поэт:
«Как жизнь чудесна в изумрудном свете!»

Лишь наш привычный взор, угрюм и туп,

Обходит равнодушно зелень куп
И свежесть нив под возрожденной новью;

Наряд весны, мы свыклись в мире с ним;

И изумруд весенних трав багрим,
Во имя призрака, горячей кровью!

1918

Memento mori [22]

Импровизация в кафе «Десятая муза»

14 мая 1918 г.

Ища забав, быть может, сатана
Является порой у нас в столице:
Одет изысканно, цветок в петлице,
Рубин в булавке, грудь надушена.

И улица шумит пред ним, пьяна;

Трамваи мчатся длинной вереницей...
По ней читает он, как по странице
Открытой книги, что вся жизнь – гнусна.

Но встретится, в толпе шумливо-тесной,

Он с девушкой, наивной и прелестной,
В чьих взорах ярко светится любовь...

И вспыхнет гнев у дьявола во взоре,

И, исчезая из столицы вновь,
Прошепчет он одно: memento mori!

14 мая 1918