Сообщество разума

Большинство высших животных обладают соответствующими инстинктами, этакими механизмами «привязки», которые удерживают молодых особей рядом с родителями. Человеческие младенцы тоже появляются на свет склонными к формированию прочных привязанностей; это хорошо известно всем родителям. В начале жизни дети, как правило, особенно привязаны к одному или нескольким членам семьи (или опекунам), иногда настолько сильно, что не способны отдалиться от объекта привязанности даже на несколько метров. В годы, пока сохраняется такая привязанность, насильственное отделение ребенка от конкретных людей может вызвать устойчивую депрессию и другие психические нарушения, из-за которых личность ребенка не будет развиваться «как положено».

Каково функциональное назначение детских привязанностей? Самое простое объяснение заключается в том, что они формируются для помещения детей в безопасную сферу заботы и защиты. Но, согласно нашей теории, механизмы человеческих отношений наделены дополнительной функцией принуждения детей к обретению ценностей, целей и идеалов от конкретных взрослых людей. Почему это так важно? Потому, что, пускай имеется много способов, которыми ребенок может усвоить повседневные причины и следствия, у него нет иной возможности создать согласованную систему ценностей без ориентации на какую-либо существующую модель. Решение задачи формирования «цивилизованной личности» лежит далеко за пределами произвола любого отдельно взятого человека. Кроме того, при наличии избытка разнообразных взрослых моделей ребенку было бы слишком трудно обрести цельную индивидуальность, поскольку опыт пришлось бы перенимать «по капельке» от всех этих разных личностей, что грозило бы внутренними конфликтами – ведь многие перенимаемые качества противоречили бы друг другу. Задача ребенка существенно упрощается, если механизм «привязки» использует всего несколько ролевых моделей.

Как изменяются наши привязанности? У многих видов животных привязанность возникает настолько быстро и является настолько прочной, что ученые, изучающие поведение животных, рассуждают об «импринтинге». Предположительно те механизмы, который побуждают нас перенимать цели и ценности наших родителей, являются «потомками» механизмов наших животных предков. Другое предположение таково: младенческие привязанности формируются, когда наши различные «врожденные» системы начинают опознавать индивидуальные особенности родителей – сначала через прикосновения, вкус и запах, потом по звуку голоса и, наконец, по лицам.

Как только эти привязанности формируются, ребенок начинает по-другому реагировать на лица и голоса незнакомцев, поскольку те подразумевают иную разновидность обучения. Эффект привязанности (или отторжения) отличается от обычной схемы «награды или провала», которая просто учит нас делать то-то и то-то для достижения конкретной цели. Сигналы привязанности, похоже, оказывают непосредственное воздействие на эти цели – и потому способны изменять наши личности. Привязанности учат нас целям, а не средствам, и тем самым навязывают нам мечты наших родителей.

17.4. Функциональная автономия

Мы обсудили некоторые способы усваивать цели от других людей. Но как мы сами ставим себе цели? Кажется довольно простым всегда следовать от цели к подцели, однако возможно ли двигаться в противоположную сторону, то есть двигаться вовне, искать новые цели? Ответ может вызвать недоумение: в определенном смысле у нас нет необходимости придумывать новые «высокоуровневые» цели. Дело в том, что вполне достаточно, хотя бы в принципе, продолжать ставить низкоуровневые подцели для задач, которые требуют решения! Вот почему это не должно ограничивать наши амбиции.

Функциональная автономия:В ходе решения любой относительно трудной задачи подцели, привлекающие наше внимание, могут становиться все более амбициозными и все сильнее отдаляться от сути исходной задачи.

Предположим, что первоначальная цель ребенка состоит в желании дотянуться до конкретной чашки. Это может стимулировать обучение правильному движению руки, что в свою очередь будет способствовать реализации подцели обучения перемещению мимо препятствий. Далее возможна постановка все более и более общих, все более абстрактных целей, обучение тому, как постигать физический мир пространства и времени и управлять этим миром. То есть мы начинаем с малой цели, но в конечном счете ставим перед собой ряд подцелей, побуждающих наш разум к предприятиям, амбициознее которых сложно вообразить.